— В Сосновке жрец есть?

— Нет, господин, — еще более нахмурился мужик, стараясь даже не дышать в сторону худого, явно боясь, что тому не нравятся пьяные захры… — Но к нам один едет. Важный, говорят, староста боится.

— Ты, друг, везучий, — сказал худой на знакомом спутнику языке. — Мы приехали как раз вовремя!

— Не понимаю, почему, — хмуро ответил тот, почесывая ушибленную на очередном ухабе ногу.

— Видишь ли, дружок, — милостиво объяснил худой, — сейчас мы в Ланране. Общество Ланрана состоит из четырех своев, здесь их иногда называют кастами, — я села рядом с худым, примостившись рядом с мешком, от которого явственно пахло мокрым железом. — Первая и высшая каста зовет себя антрионами. Это те, у кого власть, золото и земли. Например, король и его семья, придворные, богатые землевладельцы и…

— Понятно, — в сердцах сплюнул верзила, — высокородные!

— Может и так, — сдержано ответил худой. — Ты что-то против них имеешь, Белен? Наконец-то я узнала имя хоть одного из них, а уж думала, что они, как многие до этих пор, так и останутся для меня безымянными. А было бы жаль, потому что эти двое меня почему-то очень заинтересовали…

Странная парочка, и забавная… Как поджарый волк рядом с буйволом.

— Несправедливо! — взвился верзила. — Кичатся кровью, нос задирают, а ничего этого не заслужили, ручками своими не заработали.

Ненавижу их!

— Ладно, пусть так, — хмуро ответил худой. Заявление друга его явно задело за живое. Почему? Может, передо мной — непризнанный аристократ? Слишком романтично, до сих пор в этом мире романтикой и не пахло. — Второе сословие — это бранеоны. Воины, защитники… Верзила оживился, а худой, как бы не замечая интереса слушателя, продолжал:

— Они защищают города, границы, людей, решают споры и вершат суды.

Они охраняют торговцев, следят за правосудием. Понимаешь? Верзила кивнул, и я мысленно порадовалась. Хоть какие-то жесты здесь мне вполне понятны и означают то же самое, что и в моем мире.

— Третья каста — это свободные. Они живут в городах и деревнях, сами решают, на кого им работать. Это ремесленники, купцы, служители, слуги, лесники и т. д. Последнее сословие — на плечах которых лежат тяжелые работы. Это захры. Если свободные сами за себя отвечают, то захры — рабы. Ланран кормит их, одевает, или же кормит их хозяин. Это безвольные люди, они принадлежат кому-то и не могут выбрать себе хозяина. Есть еще жрецы, они как бы стоят вне каст, считаются свободными, но принадлежат к своему храму. Они следят за продвижением между слоями, могут своим решением сделать захра свободным, если у того есть талант выжить одному, свободного — захром за преступление либо нищету, могут сделать захра или свободного бранеоном. В антрионы могут попасть только по воле самого короля…

— Очень много сказал, — потерял вдруг интерес к разговору верзила.

— Как жрец на собрании. Но я-то тут при чем? Я засмеялась про себя. Во! Людская глупость! Приехал в страну, а порядки знать не обязательно. На том многие и погорели. За то Кука туземцы и съели. Хочешь выжить среди других — учи их законы выживания. А вот худой закон усвоил, хорошо усвоил, если сумел год продержаться в Малинии и даже подчинить себе верзилу.

— Все, кто приехал в Ланран, обязаны явиться к жрецу, — осторожно вставил худой. — Потому что ни один в Ланране не может жить вне сословий. За присвоение чужого сословия — немедленная смерть. За жизнь вне сословия — присвоение к сословию захров.