— Перестань, — прошептала я, сгорая от стыда.

— В этом нет ничего плохого. Кстати, елка симпатичная… Только злая какая-то…

— Как раз после твоей мамаши украшала, — покраснела я.

— Я так и подумал, — Максим ушел в коридор и принес мне маленькую коробочку. В ней лежала снегурочка. Такая, как были при Советах — пластмассовая, с обгрызенным верхом.

— Это мои зубки! — воскликнул Максим. — У мамы вчера конфисковал.

Она все равно ее уже не ставит, стыдно ей, видишь ли, а это моя первая любовь!

— Можно и я кусну, — ревниво спросила я.

— Ну нет, — отобрал у меня снегурку Максим. — Не трошь старушку! Вечером мы заново украшали елку и обсуждали, какие костюмы завтра оденем на праздник к Кате. Максим, который мне почему-то ни разу не обмолвился ни о своих друзьях, ни о своей работе в нотариальной конторе, завтра впервые выходил со мной в мой мир. А на улице пробудилось чудо. Пошел снег. Почти первый в этом году.

Стоя у окна тесно обнявшись с Максимом, я долго любовались снежными осами, пока Максим не спросил:

— Ты счастлива со мной?

— Да, — просто ответила я. — В наших отношениях есть все. Даже маленькая горчинка — твои родственники.

— Она больше не потревожит тебя, я обещаю, — прошептал он, целуя меня в шею.

— Не надо, Максим, — ответила я, почувствовав в его словах оттенок горечи. — Не надо, родной. Ты же понимаешь, что мне это не важно.

Ради тебя я готова ее терпеть. Ради тебя я многое могу вытерпеть.

— Я знаю, — мягко ответил мой милый, зарыв лицо в мои волосы. В этот миг я и в самом деле была счастлива. Но только миг, потому что казалось мне, что не раз я стояла вот так с Максимом, тесно обнявшись, стояла у окна и любовалась падающим снегом. О Боже, что же это?

12

«Сегодня в том мире, как бы почуяв наступление праздников в этом, я вдруг оказалась в местном увеселительном заведении. Здесь было так продымленно, что лично я не понимала, как в таким воздухом, если этот чад можно было назвать воздухом, вообще можно было дышать. Мое тело, которое находилось далеко и уютно грелось в это время в объятиях Максима, слегка содрогнулось от вони, царившей в зале, но посетителям здесь наверняка нравилось. Не обращая внимания на неприятный запах, они что-то весело обсуждали, неестественно смеясь, радовались жизни, закрывшись от неприятностей ширмой из винных паров. Видимо, как в моем мире, как и в этом, зеленый змий был самым модным искусителем. Между пьяными посетителями бодро носились молодые девушки и юноши.

Видимо, им было очень жарко, потому что одеты и одни и другие были в короткие, до середины бедер туники, перевязанные на талии тесемками сомнительной чистоты передников. При этом они были босы, что лично мне казалось рискованным: на полу валялось множество осколков опрокинутой посетителями посуды. Впрочем, посуда здесь была не стеклянная, а глиняная, осколки быстро убирались снующими тут и там маленькими детьми, торговля шла на лад, а бедра местных официантов быстро покрывались синяками от „приятельских“ щипков. При этом доставалось как девушкам, так и парням, а некоторые служанки и слуги с видимым удовольствием сидели на коленях у посетителей, обняв их тонкими ручками за шею и заставляя выпить еще чарочку. Да, нравы в этом мире и в самом деле были почти как в нашем современном…

Вопрос только — зачем здесь я? Просто дверь распахнулась, мой взгляд непроизвольно устремился к вошедшему, и на мгновение я вспомнила о Вареоне. Но сразу поняла, что ошиблась, так как завернутая в темно-зеленый плащ фигура была немного выше, чем опальный принц, но так же прятала лицо за капюшоном, а руки — под перчатками в тон плащу, расшитыми по обороту мелкими изумрудами.