— Отвезу, пойдем.

Эльдар выходит из кабинета, оставив дверь открытой. Он не желает вести себя по-джентльменски. Гавроша не заботит, что двери захлопываются. Я бегу по коридору, забыв о головокружении. Последняя передышка — Эльдар закрывает внешние жалюзи и, сидя на корточках, смотрит на меня снизу вверх:

— Тебе доставляет удовольствие мучить меня? — Ничего не отвечаю на это обвинение. Я думала, разлука поможет нам разобраться, но… не сложилось. Непредвиденные обстоятельства все изменили.

— Моя машина рядом, — протянув Эльдару ключи, застываю в ожидании. Он открывает дверцу, подает мне руку. Не дождется он от меня благодарности. Сейчас я не готова к разговору с ним, к черту элементарную вежливость. Пусть скажет спасибо своей секретарше, которая заставила его вернуться. Вот с ней пусть и общается.

— Остановись возле аптеки, — спохватываюсь я.

— Хорошо, — Гаврошенко останавливает машину и поворачивается ко мне. — Что купить?

— Я сама, если не возражаешь.

— Не возражаю. — Он достает сигареты. Представив, что по салону сейчас распространится запах табака, я пулей вылетаю из машины. Через несколько минут возвращаюсь. Иду, едва переставляя ноги.

— Поехали, только открой пошире окно, — прошу я, устроившись на переднем сиденье.

— Включить кондиционер?

— Нет, просто открой пошире окно. Нечего дымить, как паровоз! — в сердцах выпалила я и, сжавшись, отворачиваюсь.

— Открываю, что ты так нервничаешь? — недоумевает Эльдар.

Мы молча доехали до моего дома. Пятница, оказывается, не менее критический день, чем понедельник. Дело не в дне недели, а в том, что именно происходит в твоей жизни. Если полоса белая, то и понедельник не такой уж тяжелый. Какая полоса у меня?

Гаврош помогает выйти из машины.

— Спасибо. — Я с трудом представляю, что сейчас придется ехать в гараж. Сегодня даже отношения с любимой машиной не складывались. — Ты поставишь машину?

— Хорошо.

— Спасибо, Эл.

— Лада!

— Что?

— Ты не пригласишь меня к себе?

— Нет, — качаю головой, борясь с неприятной сухостью во рту. — Я подожду тебя на улице, подышу воздухом.

— Ты какая-то странная.

— Я знаю, что говорю. — Я не хочу продолжать разговор, не хочу говорить Эльдару о ребенке. Через несколько минут я узнаю, прав ли врач «скорой помощи», верны ли мои опасения. Я должна остаться одна, совершенно одна.

— Я заслужил это?

— Эльдар, сегодня странный день. Давай не будем его еще усложнять.

— Замечательно! — зло бросает Эльдар. — Мне даже не пришлось спрашивать, рада ли ты мне.

— Я рада.

— Да что ты?! Не стоит так далеко прятать свою радость, Лада Батьковна. Я не обижусь, если ты выкажешь ее.

— Как получится.

— Тебе никто не нужен, — грустно улыбается Эльдар.

— Ты ошибаешься.

— Да ну? — он опустил голову. — Я думал, разлука все изменит. Хотя… наверное, так и случилось. — Я пойду.

Это конец. Гаврош устал каждый раз делать вид, что все в порядке. На его месте я бы тоже сказала себе, что все кончено.