Все, что произошло со мной в этой комнате, случилось больше часа назад. За это время я успела отлежаться в каюте, дожидаясь прихода Антона, чтобы в красках живописать ему весь пережитый ужас и добиться сочувственного понимания, жалости, утешения и любви.

Увы, Боков все не шел, и я начала понимать, что все увиденное он истолковал чисто по-мужски, то есть поверил собрату по полу. Из этого следовало: а) он во мне глубоко разочаровался; б) ревность лишила его остатков разума; в) если срочно не предпринять мер по собственной реабилитации, на нашей нераспустившейся любви можно ставить крест. Бутон засохнет и отвалится. Вместе с Голливудом, «Оскаром», мировой славой и, соответственно, замужеством. Такой развязки я допустить не могла. Значит, следовало действовать, и немедленно. Но как, если он все не шел?

И я отправилась на поиски сама. Увы, первый, кто нашелся, был сволочара Рыков. Он ковылял, поддерживаемый под руку веселым мужичком в белом халате, его страдающую рожу украшали кресты пластыря, верхняя губа выдавалась вперед на полметра, выворачиваясь наружу, как кусок охлажденной говяжьей вырезки, через голову, закрывая оторванное ухо, шла толстая повязка, через которую проступали желтые пятна.

Своим творчеством я полюбовалась издали, приткнувшись за какой-то ящик. Конечно, умнее было бы независимо пройти мимо, ослепительно улыбнувшись, и вежливо поинтересоваться, как самочувствие. Но не зверь же я! Женская жалостливость сыграла свою половую роль, и я решила не обострять.

Бокова не было нигде! Ни в ресторане, ни в барах, ни на прогулочных палубах, ни в бассейне, ни в кинозале. Может, у капитана, подумалось мне.

Пришлось направиться на поиски капитанской резиденции, которая, как помнилось, находилась недалеко от навигационного мостика. Плутала я долго, поминутно раскланиваясь с приветливыми путешественниками и расточая ослепительные улыбки. В других обстоятельствах я бы непременно познакомилась с парочкой-троечкой встреченных мужчин, они того заслуживали, но сейчас все мои мысли занимал один-единственный и неповторимый, ревнивый и влюбленный Антон Боков. Мы ведь в ответе за тех, кого приручаем? Вот именно. Познакомиться со встреченными симпатягами я успею и завтра. Ледокол – не Москва и даже не Монако, обязательно пересечемся! Возьму интервью, то да се.

Уже совсем было отчаявшись, никак не приблизившись к предмету поисков, я забрела в один из многочисленных коридоров и наткнулась на знакомую дверь с зазывной и знакомой надписью: «Комната отдыха». Мне бы бежать отсюда сломя голову, как бежит жертва с места своего поругания и бесчестья, но тело помимо меня вдруг сделало стойку и замерло прямо под дверью.

«Чего остановилась? – грубо спросила я себя. – Мало тебе?» Но мозг однозначно просигнализировал: объект найден. Интуиции я привыкла доверять. Однако.

Что ему делать в компании политических трупов? Да еще после пережитого позора? С ответом на этот вопрос вышла заминка даже у моего безупречно тренированного мозга. Впрочем, провидение снова было на моей стороне. Буквально через секунду дверь распахнулась, и оттуда вынырнул официант с пустым подносом. Пока он аккуратно задом выплывал в коридор, из комнаты отдыха донесся чей-то громкий смех, перекрытый вопросом:

– Антоха, ну не томи, а Кэмерон Диас-то, что? Согласилась?

Ответа я не услышала, официант захлопнул дверь. Впрочем, и так все было понятно: Боков, желая реабилитироваться перед вельможным обществом, потчевал их рассказами о своих романах с голливудскими дивами. Видно, изо всех сил пытался доказать, что не имеет ко мне никакого отношения.