Диаваль стал раздуваться словно воздушный шар – и вот уже на том месте, где он только что стоял, появился огромный черный конь. Не простой конь, волшебный, с растущими из боков блестящими вороновыми крыльями. А за гриву коня, жалобно пища, держался мышонок.

Охранники смотрели на все это, глубоко вдохнув, но забыв выдохнуть – то ли вспомнили, как в свое время ворон превратился в дракона, то ли просто были зачарованы, наблюдая за тем, как действует магия. Малефисента с широкой, довольной улыбкой наблюдала за ними.

– Прежде всего, вы должны что-то сделать с Саймоном, – сказал ей Филипп. – Не думаю, что ему нужно лететь. Пусть возвращается с солдатами.

– Ладно. Стань мальчиком, – небрежно взмахнула рукой Малефисента.

Золотистая магическая волна окатила мышонка, и Саймон вновь стал человеком. Он скатился со спины коня и неуклюже поднялся с четверенек на ноги. Вспомнил наконец, как это делается. Затем Саймон огляделся вокруг и, увидев Аврору, низко ей поклонился.

– Исчезнувший парень! – воскликнул Джон-весельчак. – Так он, выходит, никуда не пропадал, просто фея его заколдовала!

От такого повышенного к нему внимания Саймон заметно засмущался.

– Нет, сэр, – сказал он. – Мышонком я был совсем недолго, только самое последнее время. Волшебная леди и принц Филипп освободили меня из клетки, в которой я был заперт много дней. Леди решила, что мне будет безопаснее путешествовать в кармане у принца, и превратила меня в мышонка. С сожалением должен признать, что быть мышонком мне совсем не понравилось, – он робко посмотрел на Малефисенту и добавил, немного помолчав: – Нет, я, конечно, очень благодарен за все, что вы для меня сделали, волшебная леди. Вы оказали мне огромную услугу, спасибо.

Джон-весельчак посмотрел на клетку с сороконожкой, затем перевел взгляд на Малефисенту:

– Надеюсь, его вы назад в человека превращать не станете?

– Станет. Обязательно станет, – ответила Аврора, опередив Малефисенту. – Сороконожки не могут давать показания в суде.

– Ты уверена? – недобро усмехнувшись, спросила Малефисента.

Аврора строго взглянула на нее.

– Тогда не раньше, чем мы вернемся во дворец. Договорились? – сказала Малефисента.

Взгляд Авроры остался прежним.

– Ну ладно, – сдалась Малефисента.

Она небрежно взмахнула рукой. Клетка распалась, и из нее вывалился граф Ален. Ошеломленный, но в своем прежнем виде.

– Джон! – воскликнул он, пытаясь стряхнуть с себя остатки клетки (труднее всего было вытаскивать их из волос). – Эта ведьма заколдовала меня, наложила проклятие! Надеюсь, ты понимаешь, что ее следует немедленно заковать в цепи!

Джон-весельчак покачал головой и сказал, обращаясь к Малефисенте:

– А ведь вы, похоже, были правы. Теперь нам придется выслушивать его болтовню всю дорогу до самого замка.

С этими словами он повел графа Алена к одному из своих всадников.

Ставший крылатым конем Диаваль опустился на колени, чтобы раненому Филиппу было удобнее забраться ему на спину. Филипп уселся, а следом за ним на Диаваля забралась Аврора.

Взмахнув мощными крыльями, Диаваль оттолкнулся от земли и поднялся в воздух. Он взлетал все выше и выше, а спустя несколько секунд к ним пристроилась и Малефисента. Она неслась на своих крыльях, на ее лице расплывалась широкая улыбка, а в глазах горел яркий веселый огонек.

Малефисента и по земле ходила очень грациозно, однако ее родной стихией все же был воздух. Она передвигалась в нем с легкостью и изяществом танцора, радостно взмывала вверх, пикировала вниз, нарезала круги – одним словом, наслаждалась полетом. За спиной у нее равномерно поднимались и опускались сильные крылья.

Филипп вцепился руками в гриву волшебного коня.