– Моя королева, – с низким поклоном сказал Джон-весельчак. – То, что вы покинули место привала ночью, вызвало у нас панику. Мы поспешили сюда сразу же, как только получили сигнал от ворона, но... – он посмотрел вокруг и, не став произносить до конца свою тщательно заготовленную речь, сказал: – Я вижу, у вас все хорошо.

– Почему вы отправились искать ее? – подозрительно прищурив глаза, спросила Малефисента.

– Королева Аврора приказала мне следовать с большой группой солдат на некотором отдалении от нее и ожидать сигнала от птицы. Она сказала, что ее, по всей видимости, хотят заманить в ловушку, но не может сказать наверняка, кто именно ее устроил. Она подозревала графа, но считала, что единственный способ доказать это – пройти с ним весь путь до конца и своими глазами увидеть, кто предатели и что именно они замыслили. Я с королевой не соглашался, считал, что это слишком опасно, но в конечном итоге оказалось, что она была права.

– Так, значит, ты знала, какой опасности себя... – начала Малефисента с явным желанием устроить Авроре головомойку.

– Я знала, что ты в опасности, – остановила ее Аврора.

– В пути нас нагнал всадник, доложил, что леди Фиора обнаружила письма графу от лорда Ортолана, – продолжил Джон-весельчак. – Мы, если честно, очень испугались за вас, ваше величество.

Аврора вспомнила, как леди Фиора пыталась отговорить ее от путешествия вместе с графом Аленом. В тот момент она подумала, что леди Фиоре просто не хочется, чтобы Аврора покидала праздник. Ей и в голову не пришло, что фрейлина стремилась уберечь ее от своего брата.

– Вот этого я от нее никак не ожидала, – тихо, скорее для самой себя, заметила Аврора.

Люди Джона-весельчака уже хлопотали вокруг Филиппа – помогли принцу устроиться поудобнее, подбадривали его, говоря, что ему очень повезло, что рана оказалась не такой глубокой и удар пришелся именно в это место.

Филипп, в свою очередь, пытался уговорить Диаваля отдать ему мышонка-Саймона.

– Отдай мышонка! – твердил Филипп. – Немедленно отдай! Аврора, прикажи ему. Я официально заявляю, что это мой мышонок и мне поручено следить за ним до тех пор, пока твоя крестная не вернет ему прежний облик.

– Не веришь, что я его не съем? – приподнял бровь Диаваль, небрежно перебрасывая мышонка с ладони на ладонь и не переставая пристально – очень пристально! – следить за маленьким серым грызуном.

– Не верю, – твердо заявил принц Филипп.

– А между прочим, не так давно ты сам съел мышиное сердце, помнишь? Съел и не подавился, – усмехнулся Диаваль, поднося мышонка ближе к глазам. Бедный Саймон, кажется, даже дышать перестал от испуга. – Да-да, приятель, съел. Раз! – и нет.

– Тогда этого требовали обстоятельства, – возразил Филипп.

Малефисента позволила дворцовым стражникам пересадить лорда Ортолана из древесной тюрьмы в повозку. Взмахнула рукой – и от дерева отделилась и клетка, в которой сидел превращенный в сороконожку граф Ален. Охранники столпились возле нее, прикидывая, как бы им так взять клетку, чтобы случайно не притронуться к сидящей внутри нее твари.

– Что ж, ваше величество, поскольку вашей кареты здесь нет, может, вы позволите предложить вам одну из наших скромных повозок? – спросил Джон-весельчак. – К сожалению, нам пришлось передвигаться слишком быстро, так что более удобный экипаж взять с собой мы просто не могли.

– Не волнуйтесь, любезнейший, – успокоила его Малефисента. – Я сама верну их всех в замок.

Она указала рукой в сторону Диаваля, и на кончиках ее пальцев вспыхнуло золотистое пламя.

Диаваль выставил вперед руки, словно пытаясь защититься от волны магической энергии:

– Постойте-постойте, хозяйка! В кого это вы хотите превратить меня на этот раз? А спросить моего разрешения? Ой, только не в собаку, только не в собаку!

– Я думаю, на этот раз тебе понравится, – и Малефисента взмахнула рукой.