|
Мы прятали меж островов корабли, Уйдя от коварной погони, На перекатах и мелях гребли, -- К веслу прикипали ладони. Мы днища смолили, костры разведя, В огне обжигали мы кили, На мачтах вздымали простреленный флаг И снова в поход уходили. Как в белые гребни бушующих вод Врезается якорь с размаха, Так мы, капитаны, вперед и вперед Летели, не ведая страха! О, где мы снимали и шпагу и шлем? В каких пировали тавернах? Где наших нежданных набегов гроза? Удары клинков наших верных? О, в знойной пустыне холодный родник! О, хлеба последняя корка! О, буйного ястреба яростный крик! О, смерть, стерегущая зорко! Как девушки грезят и ждут жениха, Тоскуют по прошлому вдовы, Как узник на синее небо в окно Глядит, проклиная оковы, -- Так сетую я, поседевший моряк: Все снятся мне юг и лагуны, Былые походы, простреленный флаг И сам я -- отважный и юный! Вы, трое почтенных людей, поймите его, поймите так, как понял я! Послушайте, что он говорит дальше: Я думал -- и сила, и радость, и хмель С годами взыграют все краше, Увы, я бесславно весну упустил, Я выплеснул брагу из чаши! Увы, по решенью коварных небес Отмечен я жребием черным, -- Я, вольный бродяга Диего Вальдес, Зовусь адмиралом верховным! -- Слушайте, опекуны мои! -- вскричал Дик, и лицо его запылало. -- Не забывайте ни на миг, что жажда моя вовсе не утолена. Нет, я весь горю. Но я сдерживаюсь. Не воображайте, что я ледышка, только потому, что веду себя, как полагается пай-мальчику, пока он учится, я молод. Жизнь во мне кипит. Я полон непочатых сил. Но я не повторю ошибки, которую делают другие. Я держу себя в руках. Я не накинусь на первую попавшуюся приманку. А пока я готовлюсь. Но своего не упущу. И не расплескаю чаши, а выпью ее до дна. Я не собираюсь, как Диего Вальдес, оплакивать упущенную молодость: О, если б по-прежнему ветер подул, По-прежнему волны вскипели, Смолили бы днища друзья вкруг костров И песни разгульные пели! О, в знойной пустыне холодный родник! О, хлеба последняя корка! О, буйного ястреба яростный крик! О, смерть, стерегущая зорко! [3]. Слушайте, опекуны мои! Знаете вы, каково это -- ударить врага, дать ему по челюсти и видеть, как он падает, холодея? Вот каких чувств я хочу. И я хочу любить, и целовать, и безумствовать в избытке молодости и сил. |
