Мери в изумлении уставилась на него.

— Только раз в семь лет?

— Ага. Вот он редкий какой.

— А на что… на что люди использовали его? — спросила Мери.

Старый Зеведей покачал головой и снова занялся ведром.

— Сила и власть — но какие, сказать не могу. Шел слух, что в нем есть магия.

— Магия?

— Это все сказки, деревенские сказки, — сказал Зеведей. — А цветок, он-то есть в книгах, похожий такой, с длиннющим именем, в твою руку, и все по-иностранному. Но из-за того, что он цветет раз в семь лет, да еще тогда, когда все другие цветы уже поумирали, невежественный люд называл его волшебным. Говорили, что в стародавние дни ведьмы искали его в отрогах Черных Гор, в тех местах, где раньше жили люди, а теперь нет ничего, кроме прудов, полных воды.

Эти слова звучали странно в такой чистой и обыкновенной кладовой, полной ярких пачек стирального порошка и стопок алюминиевых кастрюлек на полках, освещенной бледными лучами солнца, падающими на чисто вымытый пол.

Мери уставилась на цветы, гроздью висящие на крепком стебле, от легкого дуновения воздуха лиловые головки качались, а золотые язычки шевелились в серебряных горлышках.

— Волшебный цветок… — она нежно коснулась пестика указательным пальцем. — Ну вот, Зеведей, золото сходит… Так как же он называется?

— Я же тебе сказал, — отвечал старик, — книжного названия я не знаю, да и люди уже не ищут этот цветок, как раньше, но когда я был еще парнишкой, у него было множество имен — драконий язычок, ведьмины колокольчики, тибов корень…

— Тибов корень! — закричала Мери. — Вот он, кот! Тиб! Он нашел его для меня!

Зеведей снова хмыкнул.

— Похоже, что он ведьмин кот, — согласился он. — У него и вид такой. Потому-то я и назвал его Тибом. Может, его имя просто Черныш, Уголек или Гуталин.

— Он похож на Тиба, — твердо заявила Мери. — Я уверена, что он — волшебный кот. Он же нашел для меня волшебный цветок — тибов корень.

— Есть еще одно имя для него, — сказал Зеведей. — Я называю его летящий-в-ночи.

— Почему?

Но вместо того, чтобы ответить на ее вопрос, старик начал мешать варево с такой силой, что она спросила:

— А что в ведре, Зеведей?

— Отруби для кур, — отрезал он. — Противные пискуны. Противные, хилые, подлые пискуны эти куры. Ненавижу кур.

И, подхватив ведро, вышел из кладовой.

Мери посмотрела ему вслед, потом повернулась к Тибу. Но кладовая была пуста, и когда она выбежала черным ходом во двор, тот тоже оказался пуст.

Маленький черный кот исчез.

Поздно вечером, когда Мери уже лежала в постели, и давно спала, произошла странная вещь.

Она внезапно проснулась, теплая со сна, лениво перевернулась на другой бок, и оказавшись лицом к окну, услышала что-то.

Далеко, над деревьями. Свист, как завывание ветра.

«Вот смешно, — подумала она. — Только это не просто ветер. Видно, гроза надвигается. Жалко, когда я завтра пойду с Тибом…»

Шум раздался снова, громче, ближе.