Их взору предстала заставленная мебелью и безделушками комната, в глубине которой Иона увидела хозяйку дома — седую, очень старую леди. Слегка крючковатый нос делал ее похожей на злую ведьму, а когда герцог поклонился и поцеловал ей руку, которая больше напоминала куриную лапку, ее глаза загорелись живым, проницательным огоньком.

— Вот так сюрприз, Эван! — воскликнула она неожиданно молодым, звонким голосом. — Не ожидала, что ты приедешь.

— Я уже несколько дней как в Лондоне, тетя Энн, но, к сожалению, только сейчас нашел время, чтобы навестить тебя.

— И кого ты привел с собой? — поинтересовалась старая женщина, разглядывая Иону.

— Имею честь представить тебе мою жену. Иона, познакомься: это моя тетя Энн, последняя из сестер моего отца, вдовствующая графиня.

Иона присела в реверансе. Взгляд графини остановился на ее огненно-рыжих волосах.

— Почему ты не известил меня о своей женитьбе, Эван? И откуда родом твоя жена?

— Я отвечу на все твои вопросы, но сначала позволь, я предложу своей жене кресло. Она провела в дороге несколько дней и очень устала.

Герцог поставил кресло для Ионы по правую руку графини, а сам встал рядом.

— Итак, тетя Энн, ты задала мне два вопроса. На первый из них я отвечу, что о моей женитьбе не знает никто, кроме двух человек, которые присутствовали при этом событии; ты — первая из членов нашей семьи, кому я об этом сообщаю.

— Полагаю, мне следует чувствовать себя польщенной, — язвительно заметила графиня.

— Полагаю, тебе будет не менее интересно услышать и продолжение моего рассказа, — серьезно ответил герцог. — Он имеет некоторое отношение к твоему второму вопросу. Но, леди, наберитесь терпения, ибо сначала вам обеим предстоит выслушать одну историю.

— Что еще за история? — нетерпеливо спросила графиня и взяла в руку трость эбенового дерева, которая была прислонена к подлокотнику ее кресла.

— Итак, — начал герцог, — когда я был еще мальчиком, у меня была любимая кузина… Летриция — твоя старшая дочь, тетя Энн, — была старше меня, но это не мешало мне любить ее всем сердцем. Пожалуй, не было ни одного человека — мужчины, женщины или ребенка, — который бы, встретив ее однажды, не влюблялся бы в нее сразу и навсегда… Она была настоящим ангелом, и когда после каникул я вернулся обратно в Итон, то вечерами часто грезил о ней… Она была моей первой любовью…

— После того как Летриции не стало, мало кто осмеливался заговаривать о ней со мной, — проворчала графиня.

— Летриция умерла очень давно, но я не забыл ее, так же как и ты, тетя Энн. Помнишь, когда она впервые влюбилась? Это случилось двадцать один год назад, не так ли? Она полюбила Родерика Кэмерона, но ты запретила ей даже видеться с ним.

Графиня ударила тростью об пол.

— Замолчи! Как ты смеешь?! Не произноси больше ни слова!

— Тебе придется выслушать меня, тетя, — не обращая внимания на гнев старухи, спокойно сказал герцог. — Я не прошу тебя — я настаиваю.

Графиня сердито насупилась, но послушно замолчала и откинулась на спинку кресла.

— Итак, ты запретила им видеться, но Летриция и Родерик улучили момент, когда ты была в отъезде, и тайно обвенчались. Ты узнала об этом только после того, как Родерик погиб на дуэли и убитая горем Летриция сама открыла тебе всю правду. Узнав об их браке, ты пришла в ярость, но еще больше тебя потрясло известие о том, что твоя дочь носит под сердцем ребенка. Ты всегда была амбициозной, тетя Энн, и не могла смириться с тем, что твоя красавица дочь в одночасье стала вдовой человека, у которого не было за душой ни гроша; мало того, вскоре на свет должен был появиться младенец! И тогда ты приняла решение… Согласно твоему хитроумному плану, Летриция должна была на некоторое время покинуть город и восстановить свое душевное равновесие на небольшом острове, носящем имя Иона.