– Хулиганство! – рассердился Геннадий. – Возмутительное поведение! Найду, кто виноват, уволю!

В таком духе он возмущался некоторое время, потом крики его стали тише, и наконец режиссер окончательно успокоился.

– Ладно, – буркнул он, – не было пожара, и слава богу. Будем считать, что мы отделались малой кровью.

И стоило ему это произнести, как Мусик громко взвизгнула:

– Ой, рука!

– Мусик, солнышко, что с тобой?

– Смотрите! Там рука!

И Мусик ткнула туда, где из-под закрытой бархатной занавесью ниши гримерки выглядывала мужская кисть руки. Не без содрогания ткань откинули, и все увидели два лежащих на полу мужских тела.

Артисты громко ахнули:

– Никита!

– Егор!

Свернувшись, словно в уютном гнездышке, двое молодых мужчин спали в небольшом закутке, который был отгорожен от основного помещения гримерной плотным занавесом. Лица их были бледны и безмятежны, словно бы они были довольны и собой, и тем, что с ними происходит.

– Они… живы?

Кто-то пощупал пульс. Кто-то поднес зеркальце к губам. Кто-то слушал сердцебиение. Общее мнение было таково, что живы.

– Угорели они.

– Дыму наглотались.

– Я и говорю, угорели. Их на воздух надо. И врачей!

Но Фима была не согласна с вынесенным вердиктом. Если бы дело было только в том, что Папагено с Тамино надышались дымом, то они бы не валялись в таких расслабленных позах. Что делает человек, почувствовав запах вонючего дыма? Как минимум, он поднимет тревогу, а как максимум, постарается удалиться от очага задымления как можно дальше. Эти же остались на месте, словно бы не собирались или не могли никуда бежать.

Все эти соображения Фима изложила Арсению и закончила такими словами:

– Ну, ладно, убегать из гримерки не хотели, но хотя бы окно они могли открыть? Но ведь и этого не сделали!

– И что ты предполагаешь?

– Если не попытались спастись от дыма, значит, не могли этого сделать. Еще до начала задымления они находились без сознания.

После того как Егора с Никитой забрали врачи, сыщики осмотрели место очередной трагедии. За занавесью обнаружилось сразу несколько коробок с дымовыми шашками. Бери – не хочу! Такого запаса хватило бы на то, чтобы погрузить в дымовую завесу хоть весь театр.

– Как эти дымовухи тут оказались?

Стали выяснять и вспомнили, что данные шашки изначально были признаны браком и складированы до лучших времен в эту гримерку, потому что так повелось с давних пор. Все, что еще можно было как-то использовать впоследствии, складировалось в этой нише. Кроме дымовух, тут находились коробки с гримом, упаковки с фурнитурой для сценических костюмов и даже рулоны золотой фольги, которую не использовали до конца при оформлении сцены для постановки «Щелкунчика». Кто-то из заинтересованных лиц вовремя сообразил, что такую фольгу можно использовать как прекрасный теплоизолятор, наматывая ее на себя во время зимней охоты или рыбалки, и количество звезд, которое планировалось нарезать из этой фольги для занавеса, тут же уменьшилось в количестве.

– Так и эти дымовухи тут оказались. Для театра они не годились, но ведь можно как-то иначе их использовать.

– Как?

– Пока еще не придумали, поэтому и лежат они тут.

При более внимательном осмотре оказалось, что одна из упаковок вскрыта. Сделано это было так неаккуратно, словно у человека не хватало времени или терпения, чтобы сделать это более изящно. Поэтому вместо того, чтобы снять верхний слой упаковки, а потом вскрыть клапан, он просто рванул ее за угол, а потом еще больше расширил отверстие, вытащив наружу одну из дымовух.