– Иди сюда! Иди ко мне!

Фима оказалась внутри и с изумлением принялась озираться по сторонам. Прямо перед ней пикало и мигало множество экранов, на которых двигались и разговаривали какие-то люди. Не нужно было долго присматриваться к ним, чтобы понять, это артисты театра, из которого они с Арсением только что удалились.

– Ничего не понимаю, – произнесла Фима. – Вы что, продолжаете следить за театром?

– Не за театром, а кое за кем, кто в этом театре работает.

– Сообщник Чинарева? – догадалась Фима.

Но Арсений в ответ лишь снова загадочно улыбнулся и произнес:

– Все может быть.

Фиме очень хотелось его треснуть, чтобы убрать с лица эту самодовольную ухмылку. Но она побоялась, что в таком случае ее могут выдворить из фургончика. И тогда она вообще ничего не узнает. Поэтому она скромненько замолчала и уселась в уголке, с любопытством поглядывая на экран и ожидая продолжения спектакля.

– Нам стоило немалого труда распределить всю эту аппаратуру так, чтобы охватить все помещения театра.

– Это все ваши камеры?

– Не все. Сначала мы подключились к тем камерам, которые уже были установлены в театре. А затем установили свои, чтобы совершенно не оставалось «слепых» зон. Теперь мы готовы к работе.

– Именно на эти новые камеры мы и возлагаем особые надежды.

– Преступник прекрасно ориентируется в театре, он знает, где установлены официальные камеры. В тех местах он хулиганить не станет, побоится, что его подвиги окажутся запечатленными для потомков. А вот в тех местечках, которые он считает потенциально безопасными, мы можем рассчитывать на богатый улов.

– То есть дело еще не закрыто?

– Сейчас сама все увидишь.

Самые разные люди мелькали на экранах, но Фима не могла вычленить кого-нибудь определенного. Впрочем, ей показалось, что Алечка и еще несколько человек появляются в объективе чаще, чем остальные артисты. Фима присмотрелась. Да, определенно, Алечка не уходила из поля зрения сыщиков ни на секунду.

– Все-таки вы подозреваете Алечку!

– Не торопись с выводами.

Между тем ничего не подозревающая Алечка порхала по театру из конца в конец. Настроение у нее явно было превосходное. Скорби по Евдокии она не испытывала, а свалившемуся ей на голову наследству радовалась, словно дитя. Улыбка не сходила с ее уст. И Фиме даже стало жалко глупую дурочку. Вскоре Алечке уже не придется так радостно улыбаться, ее арестуют и посадят на долгие-долгие годы за решетку.

– Она даже не сумеет воспользоваться добротой Евдокии.

– Очень бы этого не хотелось.

Фима удивленно взглянула на Арсения. Что он имеет в виду? Но тот на нее и не смотрел. Он буквально прилип к экрану.

– Вот! – произнес он с напряжением. – Вот сейчас! Есть стыковка!

Остальные, словно по команде, кинулись к нему. Фима тоже попыталась протиснуться ближе, но ее все время оттирали. Не так-то просто было заглянуть за преграду из широких и крепких мужских плеч. Ей ничего не удалось увидеть, но услышанное было достаточно красноречиво.

– Ведет ее куда-то.

– Не куда-то, в гримерку к Егору и Никите.

– Пришли!

– Достает!

– Что у нее там? Яд?

– Нет, удавка. В этот раз решила не церемониться. Веревку достала и душит!

В фургоне нарастало волнение.

– Где наши-то все?

– Куда подевались?

– Она же ее совсем задушит!

Несколько человек, не выдержав напряжения, выскочили наружу и кинулись бежать к зданию театра, словно спеша на помощь жертве убийцы.