Я встряхиваю головой.

Теперь все это в прошлом. Надо сосредоточиться на том, что предстоит сделать. И я иду в неярком свете, шаг за шагом, стараясь не упустить ничего из приборов и мебели. Все это, возможно, придется продавать по отдельности, если я выставлю магазин на торги, а покупателю обстановка не понадобится. Хотя вряд ли за это много выручишь. Мебель, похоже, вся сделана из массивного темного дуба. Огромные шкафы и комоды сдвинуты к запачканной кремовой стене. Кому они сдались? Современным магазинам подавай модное светлое убранство, чтобы клиентам было как можно удобней.

Было у меня в жизни несколько мерзких месяцев, которые я проработала в огромном супермаркете до Рождества. Чуть не спятила, час за часом размагничивая штрихкоды на горах праздничных покупок. Дошло до того, что мне стали сниться кошмары про «3 по цене 2» и «специальное предложение», и в конце концов я посреди смены залезла на транспортерную ленту и заорала, что жадность еще никого до добра не доводила и всем им, и покупателям, и продавцам, должно быть стыдно.

Если бы это был просто очередной сон, еще полбеды, но меня стаскивали с кассы два охранника, обрадованные возможностью хоть что-то сделать, а не тупо пялиться в мониторы. Меня приволокли к заведующему и мигом уволили с запретом работать в этой торговой сети в радиусе ближайших пятидесяти миль.

Это был пункт номер очередной в разрастающемся Неудачном послужном списке Поппи.

И что, этот магазин, бабушкина отрада и гордость, станет следующим?

— Остальные прыгали бы от радости, достанься им бабушкин магазин! — пищала Мэриголд на чтении завещания. — Это была бы честь. Бог знает, почему она все оставила тебе, Поппи.

— Я так и знала, — в тон ей запричитала Вайолет. — Именно ты! А ты сейчас вообще в состоянии с этим справиться?

Она склонила голову набок и окинула меня взглядом, исполненным притворного сострадания.

— Я слышала, ты все еще занимаешься медитацией?

— Медитация мне не нужна, только таблетки, чтобы вынести пару назойливых дур-кузиночек, — заявила я, и она вылупила глаза. — Я уже давно в порядке, и тебе, Вайолет, об этом прекрасно известно. Мама, пожалуй, права: бабушка хорошо это знала, поэтому и предоставила мне шанс. В отличие от некоторых.

Вайолет показала язык, как склочная малолетка.

— Я, правда, в этом не уверена, Флора. — Тетушка Петал с озабоченным видом повернулась к моей матери. — «Гирлянда маргариток» — это фамильная гордость. Как можно все это передать Поппи с ее-то прошлым?

Последнее слово было произнесено шепотом, будто оно ядовитое.

— Я здесь, вообще-то, — напомнила я.

— Поппи, — мама успокаивающе подняла руку, — я сама.

И она развернулась к Петал.

— У Поппи случались непростые моменты в жизни, как всем нам известно. А еще мы знаем, — подчеркнула она, — чем это было вызвано.

У всех сделался слегка пристыженный вид, а я прикрыла глаза. Не выношу, когда меня жалеют.

— Теперь она изменилась, верно, Поппи? — Она подбадривающе кивнула мне. — Сколько ты проработала на последнем месте?

— Полгода, — промямлила я.

— Вот видите! — заверещала Мэриголд. — Она нигде задержаться не может!

— Тут моей вины не было. Показалось, что тот парень в номере пристает ко мне.