Дальнейшее Лео наблюдал краем одного глаза, поскольку просто упал лицом вниз, разбив скулу о каменный пол. Кто-то добивал кого-то, а подробностей он не запомнил, все люди стали трудноразличимыми силуэтами. А за этим наступила темнота.

Глава двадцатая

Когда Лео открыл глаза, было темно. Наступила уже глубокая ночь, но несколько светильником освещали площадку, позволяя Асмусу оказывать помощь раненым. А ранены были почти все. Сам маг отделался забинтованной рукой и синяком в половину лица. Остальным пришлось хуже. Тиль с забинтованным животом лежал в забытьи и тихо стонал. Рядом с ним молча лежал Гил с забинтованной головой, бинты уже пропитались кровью. Ждал своей очереди Крыс, прижимая к лицу окровавленную тряпку. Неподалёку лежал бледный, как полотно, Радко, бинты охватывали половину туловища. Точно так же выглядел и Берт, только у великана была забинтована не левая, а правая половина. Капитан, также раздетый до пояса, бинтовал себя сам. Так же поступали и другие, чьи ранения позволяли оставаться на ногах.

Попытавшись пошевелиться, Лео испытал жуткую боль, от которой его раньше спасал шок и потеря сознания, зато теперь всю правую половину туловища словно в кипяток окунули. Мальчик застонал. Маг, только начавший зашивать лицо разбойника, услышал его стон и повернул голову.

— А ты везучий, Лео, — сказал он, снова повернувшись к зашиваемой ране, — мне даже не пришлось тебя штопать, один только перелом ключицы и большой синяк, да ещё сотрясение мозга. Жить будешь.

— Так и есть, — подтвердил капитан, — везучий и храбрый, я, хоть и был занят, наблюдал за тобой, ты прикончил двоих и ранил одного. Неплохо, для десятилетнего мальчика.

Лео задумался, что-то подсчитывая в уме, потом сказал:

— Мне уже одиннадцать, — и снова попытался встать.

На этот раз ему удалось сесть и осмотреться. Взгляд сразу упёрся в двух человек, что лежали неподвижно, накрытые кусками ткани. Проследив за его взглядом, капитан объяснил:

— Так и есть, парень, Буль уже никогда не споёт нам своих песен. Даже маг не смог его спасти, а Кардиф… он так хотел остаться на берегу, нужно было отпустить его, но я надеялся заработать побольше, потому и убедил его остаться. А теперь это уже неважно. Но ты это запомни, Лео, таков конец пирата, никто от этого не застрахован. Впрочем, лучше так, чем на виселице или на пыточном столе. Не знаю, в каких богов он верил при жизни, но пусть они принесут его душе покой.

— Мы победили? — спросил Лео, поражаясь слабости и медлительности своей речи.

— Отбили атаку, если ты об этом, — объяснил маг, делая последний стежок на лице Крыса и завязывая нить на узел, — и мы и другие, башни уничтожены, а противник сброшен со стен, армия герцога отступила и вернулась в лагерь, вот только далось это недёшево. Можно уверенно сказать, что гарнизон города умылся кровью. Нам ещё повезло, мы потеряли только двоих, в других местах погибло больше половины бойцов.

В разговор вступил стоявший у бойницы Гарт, он, благодаря своим доспехам, остался целым и невредимым.

— В самый напряжённый момент граф Веспер бросил в бой свою элиту, рыцарей, искусных фехтовальщиков, победителей турниров, сыновей благородных семейств. Они выполнили свою задачу, но при этом семь из десяти рыцарей пали в боях с наёмным сбродом. А раненых среди гарнизона столько, что я не знаю, кто будет отражать следующую атаку.

Где-то далеко, на самой грани слышимости, послышались крики. В лагере врага кто-то испытывал сильную боль.

— Ничего не пойму, — сказал Гарт, напряжённо всматриваясь вдаль, — что там происходит?

— Я могу тебе объяснить, — спокойно ответил Асмус, — яд, раненые стрелами как раз начали умирать, для этого требуется от четырёх до двенадцати часов, в зависимости от особенностей организма.