Как только Дортмундер выглянул из-под эстакады, сверху ему на голову приземлился чемодан.

— Аучь, — воскликнул Марч, когда увидел через окно что произошло.

Дортмундер и чемодан лежали рядышком на асфальте. Ни тот и ни другой не двигался. Марч включил передачу, подъехал, поставил на ручной тормоз и загрузил Дортмундера. Затем забросил чемодан на заднее сиденье и направился в их укрытие.

23

— МНЕ ОЧЕНЬ жаль, — извинялся Джимми. — Я уверен, что мой отец сделал это не нарочно.

— Нда, хорошо, — ответил Дортмундер. — Просто забудь, ладно? Аучь!

— Держись, — сказала Мэй. — Мне нужно смыть кровь.

Они вернулись в дом. В камине снова теплился огонь. Он и еще три керосиновые лампы освещали комнату. Джон сидел на складном стуле, а Мэй промокала влажной тканью рану на голове, подготавливая ее к повязке, которую Марч вот-вот должен принести из аптеки. За столиком сидели Келп с мисс Марч и увлеченно пересчитывали стопки денег. Энди ликовал.

— Мой отец немного рассеян. Правда.

— Я сказал, забудь.

— Не волнуйся, Джимми, — успокаивала Мэй. — Никто и не обвиняет твоего отца. Это всего лишь несчастный случай.

— Ей-богу! — радовался Энди. — Вся сумма!

— Так и должно быть, — поддержала мама, — в конце концов, мы это заслужили.

Вошел Марч. За его спиной быстро мелькнул сельский пейзаж в бликах осеннего заката. Мужчина закрыл дверь — комната погрузилась в легкий полумрак — и протянул сверток Мэй:

— Все в порядке. Меня уже узнают в поселке, — было заметно, что это ему даже нравилось.

— Стэн, здесь вся сумма, всё до последнего цента, — не мог нарадоваться Энди.

Марч кивнул:

— Отлично, — согласился он, но в голосе не слышалось особого энтузиазма.

Ни успех, ни поражение не могли поразить его. Он был прирожденным водителем, для него цель являлась уже наградой. Участие в ней — половина удовольствия. И уже неважно, как ты ведешь игру, выигрываешь, или проигрываешь.

— А знаешь, от чего я чертовски устала? Мне надоело жить в этом паршивом доме. Это дом как мечта арендодателя: нет отопления, нет горячей воды, ни электричества, ни телефона, да и туалет работает через раз. Такие удобства я могу найти и в Нью-Йорке, но буду ближе к культурным удобствам — высказалась мама Марча.

— Мы уезжаем сегодня вечером, — сказал Келп. — Мы разгрузим…

— Нет, — коротко возразил Дортмундер и вздрогнул: Мэй осторожно наложила марлевую повязку на лоб.

Келп удивился:

— Что? Почему нет?

— Уходим отсюда завтра утром. И завтра завезем ребенка в город.

— Сиди спокойно, — приказала Мэй.

— Хорошо, постараюсь, — ответил он.

— Подожди-ка, — не соглашался Келп. — С ребенком нужно поступить следующим образом. В девятнадцатой главе говорится…

— Хотел бы я выразиться, куда ты можешь деть эту девятнадцатую главу, а по факту и всю книгу.

Келп был поражен и обижен:

— Как ты можешь выказывать своё недовольство? — спросил он и махнул рукой в сторону Джимми, который не слышал их разговор, поскольку сидел возле камина и был занят подбрасыванием дров в огонь. — Мы взяли ребенка, верно.