Васе отчим не понравился сразу. Душа мальчика взбунтовалась против всего, с чем он столкнулся. Вася не принимал отчима, но отвернулся и от матери. После школы он теперь частенько шел не домой, а к кому-нибудь из мальчишек-друзей. Дома чувствовал себя чужим, оскорбленным и обманутым, старался приютиться где-нибудь в уголке и читать книгу. Не раз хотелось крикнуть матери и отчиму решительные слова. От злости и неутешного горя все кипело внутри.

В это-то время он нечаянно и прочитал валявшийся на столе листок. Это была весточка от фронтового друга отца, которая впоследствии многое решила в его судьбе. В письме рассказывалось, как геройски сражался и отдал свою жизнь за Родину рядовой Иван Михайлов. Пелагея и Антон были на работе, когда Вася, заинтересовавшись, прочитал все письмо. Потом завернул в обложку тетради и спрятал в старенький портфель. В этот день он забыл все невзгоды и переживания, был самым счастливым человеком.

Но уже назавтра радость будто рукой сняло. Придя из школы, мальчик увидел, как отчим грубо содрал со стены фотографию отца и матери в день их свадьбы и вместо нее, маленькой, начал прибивать огромный портрет, где красовался рядом с Пелагеей он сам. Вася не успел даже положить портфель на обычное место, на пол, в углу. В нем все запротестовало и взорвалось истошным криком:

— Не смей снимать фотографию!

Отчим не ожидал ничего подобного и вначале растерялся:

— Почему?

— Это фотография моего отца!

— А я, по-твоему, кем тебе довожусь?

— Ты? Пьяная свинья…

До этого отчим не бил мальчишку. Сейчас он резко рванул его к себе, ударил по лицу…

Василий безуспешно рванулся, потом… впился зубами в волосатую руку Антона.

— Ой, сукин сын, что делает! — заорал верзила-шофер.

Пелагея в другой комнате дремала в постели. Спросонья, не разобравшись, что произошло, лишь заслышав крики и возню, проговорила: «Успокойтесь! Да успокойтесь же, прошу!»

Вася схватил со стола книги, сунул их в портфель и опрометью выскочил из дома.

До полуночи он бродил по улицам, а потом забрел в детский парк и устроился на ночь в игрушечном домике. Злость и волнение не давали заснуть. Да и мороз не щадил, пробирал до костей сквозь легкую одежонку.

Чуть свет выбрался из своего укрытия. Умылся из арыка и, голодный, поплелся в школу. А там… Словом, беда никогда не приходит одна.

На первой же перемене на него ни с того ни с сего налетел мальчишка из третьего класса и сбил с ног. Невыспавшийся, злой на весь мир, Василий поднялся с полу, нагнал обидчика и надавал ему тумаков. Теперь в свою очередь упал на пол с разбитым носом мальчишка-задира. Размазывая по лицу кровь и слезы, озорник с воплем кинулся на второй этаж, где в седьмом классе учился его брат.

На следующей перемене братья грозно надвинулись на Василия. Семиклассник не раздумывая кинулся с кулаками. Под конец пригрозил:

— Попробуй тронь его еще хоть раз!

После этого Василий не пошел ни в школу, ни домой. Скоро пристроился к какой-то уличной компании, научился воровать, курить. И однажды попался…

Исправительно-трудовая колония, казалось, наставила парня на путь истинный. Однако, выйдя на свободу, он не смог отойти от бывших дружков, снова взялся за старое ремесло и снова оказался на скамье подсудимых.

Этой весной Василий вышел из заключения. Ему исполнилось девятнадцать. Тревожные мысли все чаще не давали покоя: «Неужели так будет всю жизнь? Неужели человек не волен сам распоряжаться своей судьбой?» Не проходила тоска по книжкам. Увлечение далекого детства жило в нем.