Танысбаев долго говорил еще что-то, но Даниель уже не слушал его. С детства он привык верить, что отец честен. Без тени сомнения верил он и в то, что отец по-настоящему талантлив. Именно поэтому сейчас отлично понимал и танысбаевых, и пеилжанов, и их прихлебателей — завистников всякого истинного таланта. Это их и им подобных совсем недавно так метко охарактеризовал ему отец. Теперь Даниель, почти довольный своим открытием, злорадствовал про себя: «Так-так… А где же тараканы? Сейчас и они под шумок повылазят из своих щелей, сейчас осмелеют!»

Подобным же образом — как тот, кудлатый в очках, дружок Пеилжана, и как многословный Танысбаев, — выступили еще несколько человек. «Ай да Ергазы, ай да пеилжаны, — горько усмехался юноша про себя. — Все разыграно у вас как по нотам. Ну, а где же легкая кавалерия? Ну, ну, вылезайте, нападайте, самое время для вас!» И когда слово попросил бухгалтер экспедиции, Даниель отметил: «Вот она, пошла…»

Бухгалтер прочитал по бумажке, сколько за четыре года израсходовано экспедицией денег, бензина, продовольствия. В заключение обратился к сидящим:

— Граждане, я не ученый и, может быть, поэтому никак не пойму: зачем и кому нужна эта бессмысленная трата огромных государственных средств?

Следующим говорил с багровым от запоя носом завскладом.

— За все четыре года моей работы в экспедиции не было ни единого случая, чтобы нам не выдали вовремя зарплату. Государство четко финансировало нас. Но, оказывается, мы-то сами государству за все это время не принесли никакой пользы. И мне стыдно за те деньги, которые я брал у государства ни за что ни про что. Стыдно так, что готов провалиться на этом вот самом месте!

Да, этих понять можно. У них свое на уме: показать себя честными. Они как бы хотели людям внушить: «Я хороший. И если закроете экспедицию, то не увольняйте, а возьмите на равноценную работу».

Почувствовав настрой, идущий от начальства, один прораб строительного отдела почти кричал:

— Вместо того, чтобы транжирить такие деньги впустую, лучше бы отпустили их на строительство! Мы два года подряд перевыполняем план!

— Средства надо отпускать перспективным экспедициям! А тут роешь, роешь — и все без толку. Тратим денежки государства, как воду льем в песок!

— Это же настоящее вредительство — бросать на ветер такие бешеные деньги!

Предложение было единым — закрыть экспедицию. Бывает, в сезонные экспедиции волей-неволей подбираются люди, уволенные с другой работы, солидарные друг с другом в одном — «зашибить деньгу». Даниель это знал. Видел он и то, что эта шумиха устроена «под занавес» с помощью все тех же любителей длинного рубля. Но его, однако, охватили неподдельный испуг и отчаяние. Он понял, что экспедицию закроют. «Что же будет с отцом?!»

— На этом заседание совета считаю закрытым. Или… вы что, собираетесь говорить? — спросил Ергазы решительно направляющегося к трибуне Кунтуара.

— Конечно, — ответил тот.

Даниель видел, как отец неторопливо поднялся на трибуну, снял очки, протер их белоснежным платком, снова надел:

— Древние жители черноморского побережья — эллины имели развитую культуру. Они больше других народов оказывали влияние на искусство соседей — скифских кочевников. Сегодня мы с уверенностью можем утверждать, что большинство памятников культуры скифов — это подражание искусству эллинов. И если мы интересуемся самобытной культурой кочевых народов, то надо обратить свой взор дальше, на восток, — говорил, по своему обыкновению неторопливо и спокойно, Кунтуар.