Амирбек с удовольствием вошел в роль и заговорил с намеком:

— Боюсь все-таки, что навлеку подозрение Пееке, если приду к вам в его отсутствие.

Орик отвечала тоже игриво, хотя в ее шутке была истинная правда:

— Пееке знает, на кого стоит обижаться, а на кого нет. На вас он ни за что не обидится, бьюсь об заклад!

«Ну и женщина! — восхитился Амирбек. — Пеилжан конечно же закроет глаза на любую проделку жены ради моего покровительства». И согласился приехать к Орик.

Пеилжан и в самом деле отреагировал на поведение самых близких ему людей — жены и друга — точно так, как они предполагали. Когда Орик сообщила, что в гостях был Амирбек, Пеилжан равнодушно спросил:

— Вместе с женге?

— Нет, один. Женге на курорте.

— Он что же, пришел сам, без твоего приглашения?

— Нет, я пригласила его.

— А еще кого?

— Конечно, никого. Он ведь в таком теперь чине, что я подумала, захочет ли с кем встречаться у нас…

Пеилжан обернулся к жене. На его бескровном лице не дрогнул ни один мускул.

— Умница. Он очень нужный нам человек.

С этого дня Амирбек стал самым уважаемым гостем в доме Пеилжана. Если случалось, что хозяин был в командировке, а дома в его отсутствие праздновали день рождения, скажем, одного из детей, то, возвратись, он осведомлялся у жены:

— Амирбека не забыла пригласить? — и продолжал, довольный: — Хорошо сделала. Что же, если его жена болеет, так ему, бедняге, и в гости теперь не ходить?

Орик про себя удивлялась: «Говорят же, язык любви бессловесен. Неужели он не видит, что Амирбек и я разговариваем меж собой глазами и душою, понимая без слов друг друга? Конечно, он все, все видит и понимает, но как тогда объяснить его отношение к происходящему на глазах?!» И однажды спросила об этом прямо:

— Амирбек нужен тебе? Для чего?

— Нужен, еще как нужен!

И рассказал: предстоит длительная командировка в Москву. Кого пошлют — пока неизвестно, но предлагают многих. Надо бы еще до того, как Амирбек завтра пойдет на работу, поговорить с ним…

— О чем?

— Пусть предложит меня.

Все внутри Орик содрогнулось, от стыда и унижения она похолодела. Но виду не подала.

— Вы же друзья. Не лучше разве тебе поговорить с ним об этом самому? — почти прошептала она опустив голову.

Пеилжан — хоть бы что, ни тени смущения, все тем же бесстрастным голосом, не изменившись в лице, произнес:

— Я не думал об этом. Но… он больше послушается тебя, за себя всегда просить трудно.

Орик ясно поняла, для чего нужна Пеилжану ее связь с Амирбеком. Однако она по-прежнему сдержалась, не выдала возмущения. Все так же, не поднимая головы, согласилась:

— Хорошо.

Сразу же после окончания университета Пеилжан ясно определил себе путь, по которому следует идти, и точно наметил двери, которые стоит открывать на этом пути. Он был упрям и делал все возможное, чтобы двери открывались перед ним как можно доброжелательнее. С дипломом преподавателя истории он мог бы ехать в аул или, в лучшем случае, в райцентр и трудиться там на ниве народного просвещения школьным учителем. Пеилжану это представлялось скучным, трудным и долгим в достижении его сокровенных желаний.

Другой возможной для него дорогой была наука. Он знал, что ученым называют в жизни того, кто открыл неизвестный до сего времени закон природы и бытия, внес в науку что-то новое и полезное. Но он также успел заметить вокруг себя и другое: порой ученым слыл и такой человек, который ничего не мог возложить на алтарь науки.