— Как прошла вечеринка? — спросила она, когда он приехал.

— Ты знаешь, что они говорят, богатые — кровопийцы, — пошутил Мюррей.

Мими рассмеялась, когда они сели на свои места, думая, если бы он только знал.

Обосновавшись в мягких бархатных креслах, Мими почувствовала предвкушающий наплыв толпы за несколько мгновений до начала шоу. Она не была музыкальным снобом; она не была из тех, кто предпочитает неясное или редкое. Например, однажды она заснула в «Парсифале», одной из самых трудных для восприятия вагнеровских опер. Она предпочитала цикл колец или что-то еще более приятное — Севильского цирюльника, Волшебную флейту, Богему. Ее вкус к классической музыке был таким же, как и к известным операм. Ей нравились Бетховен и Чайковский, и однажды она упала в обморок от особенно прекрасного исполнения «Болеро» Равеля, которое произвело незабываемое впечатление на ее душу. Сегодня вечером оркестр исполнял ее любимый Реквием Моцарта.

Она позволила музыке унести ее прочь от неприятностей, забот об отсутствующем муже и всего, что происходило с Ковеном и червем Люцифера. Она должна была признать, что была втянута в это, даже если сначала сопротивлялась. Она думала, что у нее больше нет желания спасать мир, и все же это было.

Дирижер размахивал дирижерской палочкой, и она следовала за изящным потоком музыки, слушатели были так же внимательны, как она помнила. В детстве отец упрекал ее в том, что она не может сидеть на месте. Во время перерыва на кашель, когда зрители воспользовались возможностью, чтобы прочистить горло и развернуть мятные конфеты, морщинки, складки фольги были столь же эффективны, как печенье Мадлен Пруста, как ворота в ее детство. Все было на месте. В антракте они с Мюрреем отправились в мезонин выпить еще. Это была практика, которой она научилась у своих родителей, которые водили ее в оперу, симфонию и театр и выпивали бокал шампанского до, во время и после спектакля. Когда она была моложе, она с нетерпением ждала, когда станет достаточно взрослой для напитков. Теперь, когда она стала старше, она обнаружила, что ей нравится музыка больше, но она продолжила практику, потому что это напомнило ей о молодости и о ее родителях, которые теперь ушли. Они поднесли флейты с шампанским к окнам, чтобы посмотреть, как танцуют фонтаны на площади.

— Ну, если это не Мими Форс, — произнес холодный голос прямо у нее за спиной.

Мими обернулась и увидела стройную темноволосую женщину в невероятно шикарном коктейльном платье, которая оценивала ее холодным взглядом.

— Так приятно тебя видеть. Теперь это Мими Мартин, — автоматически сказала Мими, пытаясь вспомнить имя женщины. Она позволила женщине поцеловать ее в обе щеки, пока она искала свою память.

— Это Мюррей Энтони, — сказала Мими, представляя своего друга незнакомке, используя вековой партийный трюк, чтобы скрыть свое невежество.

— Кристина Джексон, — сказала женщина, протягивая руку. — Разве я не видела тебя за ужином в «Модерн»?

— Да, я представляю одного из художников, — сказал Мюррей, радуясь, что его узнали. Мими, со своей стороны, тоже ее помнила.

Крис была одной из женщин, возглавлявших комитет вместе с Присциллой Дюпон. На самом деле, она выглядела так, как будто она не постарела с тех пор, и Мими списала свою неспособность стареть сделало ее частью жизни наедине с Кингсли в подземном мире в течение десятилетия.

— Приятно познакомиться, — сказал Мюррей.