|
Если мне не изменяет память. – Должные средства. – Должные средства – это наиболее эффективные средства. Именно их вы и получаете. Невидимые руки сестры не оставляли его в покое. Он еще несколько мгновений вглядывался в глаза врача, обнаружил, что не может вынести светившееся в них, теперь уже не скрываемое, раздраженное неодобрение. И снова опустил веки. Мгновение спустя доктор Дельфи наклонилась к нему еще ниже. Губ его коснулся сосок – раз, другой… аромат цветущего мирта усилился, пробуждая в отдаленных укрытиях мозга смутные воспоминания о залитых солнцем склонах над лазурными морями. Он открыл глаза: сумерки под пологом нависшего над ним халата; сосок снова настойчиво предлагал себя его губам. Он повернул голову набок. – Бордель! – Великолепно! Все, что угодно, лишь бы подстегнуть ваше либидо. – Вы вовсе не врач. – Путы. Хлыст. Черная кожа. Все, что вам на ум придет. – Это чудовищно! – Хотите, чтобы сестра разделась? – Нет! Доктор чуть отстраняется. – Надеюсь, вы не расист, мистер Грин? Не поворачивая головы, он произносит: – Я требую, чтобы сюда пришел заведующий отделением. – Я – заведующая отделением. – Только до тех пор, пока я не вышел отсюда. Я добьюсь, чтобы вас лишили права лечить! – Надеюсь, вы заметили, что вам уже не так трудно подбирать слова? Так что, может быть, есть какой то… – Катись к чертям собачьим! Иди проссысь! Молчание. Тон врача становится еще более ледяным: – Возможно, вы не подозреваете об этом, мистер Грин. Однако любое использование образов, связанных с дефекацией или мочеиспусканием, есть симптом продуцируемого определенной культурой чувства сексуальной вины и подавления сексуальных импульсов. – Отзынь! И снова – молчание. Потом – голос сестры: – Все пропало, доктор. Он слышит раздраженный выдох доктора Дельфи; потом, после некоторого колебания, она убирает колено с кровати и теперь просто стоит рядом. – Сестра, боюсь, так мы с этим не справимся. Придется применить ПС. Слышится шуршание ткани. Снова встревожившись, он со своей подушки бросает испуганный взгляд в сторону доктора Дельфи и видит, что та сняла халат и, ничем не прикрытая, протягивает его над кроватью сестре. Смерив его столь же неприкрыто раздраженным взглядом, она произносит: – Вы получаете это лечение исключительно потому, что вы – пациент платный. Довожу до вашего сведения, что, будь вы на государственном страховании, я бы не стала терпеть подобное поведение. Ни секунды. – Скрестив на груди руки, она продолжает: – Не говоря уже ни о чем ином, список больных, ожидающих мест в нашем отделении, просто огромен. Мы работаем в постоянном напряжении. Он собирается с силами и храбро глядит ей в глаза: – Что такое «ПС»? – Плексиколический стимулятор6. – Она нетерпеливо оборачивается на дверь: – Сестра, пожалуйста, поторопитесь. Вы же знаете, сколько больных у меня на сегодня назначено. Пока они разговаривали, сестра Кори отошла к двери и повесила халат доктора на крючок. Она не вернулась, а принялась отстегивать белый передник – на груди, на спине, потом повесила его туда же, где висел халат. Затем она занялась пуговицами на голубом форменном платье. Услышав голос врача, заспешила, стянула платье через голову, ее смуглые руки аккуратно поместили платье поверх передника; все это она увенчала белой шапочкой, а затем сбросила туфли. И, ступая легко и изящно, возвратилась к своей стороне кровати, такая же обнаженная, как и доктор Дельфи. В неописуемой панике он словно загипнотизированный глядел на эти два нагих женских тела – темное и светлое. Женщины были одного роста, хотя двадцатилетняя сестричка была не такой тоненькой, как доктор Дельфи, и не такой профессионально строгой: ему показалось, что он разглядел тень сардонической усмешки в устремленном на него взгляде, в складке чуть полноватых губ. |
