Ему казалось, что за эти три недели мир переменился, если не перевернулся с ног на голову, а все вокруг просто не хотят ему об этом говорить. Всепоглощающий, липкий страх постепенно парализовал его, лишив сил и опустошив мозг. В результате ему пришлось позвонить на работу и сообщить, что он выйдет на день позже. К его удивлению, голос начальника смены звучал вполне обыденно. Было даже слышно, что тот немного расстроен из-за дополнительного отгула, который решил взять зоотехник.

Головкина этот телефонный разговор отрезвил, и он попытался убедить себя в том, что никто ничего не знает и за время его отсутствия о нем ничего не говорили. Самовнушение сработало, и на следующий день Головкин появился на конезаводе. Запала хватило ровно до момента встречи с коллегами. Как только он увидел старую знакомую, которая пыталась однажды пригласить его на свидание, вновь навалилось ощущение ужаса, и он буквально впал в ступор, не в силах произнести ни слова в ответ на дежурные вопросы об отдыхе.

Но рано или поздно любой рабочий день подходит к концу, даже если это первый день после отпуска.

– Сереж, не хочешь в автошколу походить? У нас тут за углом площадку открыли, все наши уже записались, – сообщила девушка, недавно устроившаяся помощником жокея.

Головкин уже переоделся в старые джинсы и свитер, который предпочитал носить зимой и летом, и мыслями был далеко, в своей холостяцкой конуре. Вопрос коллеги застал его врасплох.

– Не знаю. Стоит, наверное. Машину бы мне кто выдал, а научиться всегда можно, – ответил он после минутной заминки.

– Сейчас с этим проще, иди и покупай у кооператоров, – пожала плечами девушка. – Значит, я скажу, чтобы тебя записали?

Головкин кивнул, стремясь поскорее закончить разговор, но уже вечером вдруг понял, что ему жизненно необходимо купить автомобиль. Его буквально затрясло от предвкушения новой степени свободы, которую ему может подарить собственная машина. Сама мысль о том, что в его руках будет руль, а значит, и контроль над любой ситуацией, будоражила воображение.

Обучение в автошколе, занятия с инструктором, хлопоты, связанные с покупкой машины, и новая группа по профориентации, которая поступила на его попечение, полностью завладели его мыслями. Поначалу ему просто не хватало ни времени, ни сил на то, чтобы снова погрузиться в мир собственных фантазий, а потом этот омут стал казаться столь черным и гибельным, что он не решался в него заглянуть.

Как-то раз начальник смены попросил его задержаться после работы и зайти к нему в кабинет. Весь день Головкин сходил с ума от страха, представляя, что ему предстоит услышать. Всякий раз финалом его мысленного диалога с начальником становился арест или увольнение. В его сознании эти вещи были равнозначно катастрофическими.

– Сереж, я попросил, чтобы тебя к медали представили, так что ехать тебе на выставку в этом году, не отмажешься, – жизнерадостно заявил начальник смены, отодвигая в сторону премиальную ведомость. На Головкина в этом месяце премиальных денег не нашлось, но непосредственный руководитель полагал, что новость о медали послужит для зоотехника утешением.

– За что медаль? – опешил Головкин.

– За достижения в народном хозяйстве, – пояснил начальник.

– Почему я?

– Так а кто еще? Ты чуть ли не со школы здесь работаешь, детей учишь, всегда норму перевыполняешь, кого ж еще к медали представлять? – искренне удивился мужчина. Он еще помнил, как лет пятнадцать назад эта награда радовала сотрудников. В последние же годы большинство из них воспринимали ее равнодушно: «Медаль так медаль, денег за нее не дают». Такой реакции, как у Головкина, он не ожидал: зоотехник, казалось, впервые почувствовал, что его ценят.

Как давно вам говорили, что вы молодец? А в детстве вас часто хвалили? В младшем возрасте вы удостаивались поощрения за прочитанное стихотворение в детском саду или за победу в школьной олимпиаде? Или ваши родители считали, что можно было выступить лучше? А может, вы слышали от них: «Ну что с него взять? Хоть так, и то хорошо»? Сергей Головкин имел в своей жизни немало достижений, достойных доброго слова, но ни разу близкие люди не произнесли фразу «Ты молодец!».