МАРФА. Станислав… Боже! Ты ли?

СТАНИСЛАВ. Я, пани Марфа. Я, моя кролева!..

Молчат. И, может быть, слышат старинный клавесин – издалека, из самой глубины минувших лет.

СТАНИСЛАВ. И вот, опала снята стараньями моих друзей… Вновь зван на службу, но отверг служенье.

МАРФА. Но как ты здесь? Откуда? Для чего?

СТАНИСЛАВ. Как – долог разговор, на то нам будет время, коль даст Господь. Я прибыл за тобой.

МАРФА. За мной?

СТАНИСЛАВ. Да, за тобой. Готово все для верного проезда. Возьми Василья, внука. И невестку. И домочадцев из тебе ближайших. Через три дня пересечем мы Вислу. Мой замок ждет тебя. В дубравах пышных стоит он вдалеке от злых ветров, что над моей и над твоей землею свищут.

МАРФА. И что нам делать в нем?

СТАНИСЛАВ. Век доживать. Не молоды мы, Марфа. Так не грешно ли каждый Божий день, дарованный Господним провиденьем, нам тратить на тщету? Раденье наше не нужно никому. И кроме злой хулы при пораженье иль зависти и злобы при успехе, не принесет нам боле ничего.

МАРФА. Как любы сердцу все твои слова! В душе моей зима и озлобленье. И несть весны.

СТАНИСЛАВ. Нас ждет весна. И лето. И осень зла тая. А коль придет зима, душою обогреем мы друг друга. Скажи же «да», моя вельможна пани!

Вновь клавесин.

МАРФА. Ты слышишь ли? «Да, да!» – кричит душа. И «нет» ей отвечают ум и сердце. Не знаешь ты всего. Мой Федор сослан в оковах…

СТАНИСЛАВ. В Муром.

МАРФА. Да, он в Муроме.

СТАНИСЛАВ. Был. Теперь – у Бога.

МАРФА. Стой! Что ты говоришь?!

СТАНИСЛАВ. У Бога, Марфа.

МАРФА. Нет! Врешь! Продажный польский пес! Подослан ты! Эй, стража!

Врываются вооруженные стражники.

МАРФА. Схватить его! Подослан он! Пытать! Пока не скажет: кем и зачем!

СТАНИСЛАВ. Я не подослан, Марфа. И это знаешь ты.

МАРФА. Ступайте все.

Стража удаляется.

МАРФА. Когда?.. Нет, я скажу сама: недели с три назад?

СТАНИСЛАВ. Да, так.

МАРФА. Недели с три… Как тосковало сердце! Как томилась смертельной мукой вещая душа!.. Мой Федор! Мальчик мой! Кровинушка моя! Мой Федор!.. Убит?

СТАНИСЛАВ. Зачах.

МАРФА. Убит, убит! Задушен воздухом неволи! Убийцы подлые, будь прокляты навек!.. Все говори. В подробностях пристрастных. Хочу знать все!

СТАНИСЛАВ. Когда проведал я о заточенье Федора и ссылке в Муром…

МАРФА. Проведал как?

СТАНИСЛАВ. При дворе Казимира следят с великим тщаньем за каждым шагом явным Иоанна и послами тайными его. Давно уж внятно: ищет повод он, чтобы покончить с Новоградом вольным. Хоть ваши вольности утеснены, все мало. Не упокоит Иоанн себя, пока свободных новгородских граждан не обратит в своих холопов верных.

МАРФА. В холопов верных. Верен ли холоп?

СТАНИСЛАВ. Изрек не то. В холопов подлых – так. К тому сейчас благоприятно время. Орда усмирена и крымский хан утишен. Казимеж наш преславный Ягеллончик Ливонию воюет, не до вас. На Псков у вас надежды тоже мало.

МАРФА. То верно?

СТАНИСЛАВ. Верно. Иоанна ненавидя, они себя обезопасить тщатся не ратью, но сребром. И как шесть лет назад вас предали, так ныне предадут.

МАРФА. Я думала о том… (Берет грамоту и сжигает ее на свече.) Итак, прознав о ссылке Феодора…

СТАНИСЛАВ. Готовить начал тотчас я побег.

МАРФА. Безумец ты! Из Мурома глухого побег? Возможно ли о том хотя б помыслить!

СТЕНИСЛАВ. Чем Русь плоха? В ней ничего нельзя. Чем хороша? В ней можно все. За деньги. Я злата не жалел. И близок был успех. Лишь ждали, чтобы лед сковал покрепче реки. Господь открыл ему дорогу раньше в рай, чем к Висле… Вот все, что привезли мне… (Подает ладанку.)

МАРФА.