Он вздохнул.

– Как я уже сказал, вы должны мне поверить, когда я говорю, что Якоб не делал этого. Иначе вы допускаете серьезную ошибку.

– Вы считаете, что он не мог совершить самоубийства, даже узнав о смерти дочери?

В этот момент Эрик Сунделиус не выдержал, и смех, прежде таившийся в его лице, вырвался наружу.

– Ерунда, – воскликнул он, – все это ерунда!

Он схватил снова письмо, пытаясь собраться.

– Если бы – подчеркиваю, если бы  – Якоб и получил известие о смерти дочери, он ни при каких условиях не стал бы скрывать этого от жены. И он точно пришел бы ко мне – так он поступал всегда, когда что‑нибудь случалось в его окружении, что влияло на его душевное состояние. Всегда. Я смею утверждать, в этом отношении его доверие ко мне было безграничным.

– Вы говорите так, словно есть основания сомневаться, что ему вообще было известно о смерти дочери, – заметил Алекс.

Психиатр швырнул бумагу на стол.

– Да, именно так, – заявил врач. – Иногда Каролина бывала здесь, вместе с отцом. Как и ее мать.

– В качестве пациента? – удивленно произнес Алекс.

– Нет, нет же. – Эрик Сунделиус выглядел рассерженным. – Совсем нет. Лишь в качестве поддержки. Она вникала в его болезнь и лечение. Немыслимо, чтобы за десять лет я не заметил, что она была наркоманкой.

Алекс и Петер посмотрели друг на друга.

– Но, – сказал Петер, – боюсь, здесь сомневаться не приходится. Я хочу сказать, что девушка со всей очевидностью умерла. И протокол вскрытия подписан врачом, с которым разговаривал один из наших сотрудников.

– Кто ее опознал? – Эрик Сунделиус ухмыльнулся.

– Сестра Юханна, – ответил Алекс. – Она нашла Каролину без сознания и вызвала «скорую». Кстати, нам весьма желательно найти ее.

Эрик Сунделиус снова покачал головой.

– Все это уму непостижимо, – сказал он. – Чтобы Юханна поехала к Каролине?..

И снова покачал головой.

– За все годы, что Якоб был здесь, Юханну я видел практически единственный раз. Еще совсем молодой, когда у нее, можно сказать, просто не было выбора. Она была здесь поневоле, я это по ней сразу заметил. И, как я понял по словам Якоба, сестры не были особенно дружны. Что его весьма огорчало. – Он замолчал на мгновение. – Не знаю, что за впечатление о Юханне сложилось у вас, но я могу сказать, по словам Якоба, что с ней не все было в порядке.

Все умолкли. Мозг Алекса интенсивно обрабатывал всю новую информацию.

– Она также страдала депрессией?

Эрик Сунделиус сжал губы, вид у него был тоскливый.

– Нет, депрессии у нее не было. И здесь мне следует подчеркнуть, что, кроме того раза, я толком не встречался с Юханной лично. Она, по словам Якоба, не только дистанцировалась от родных, но и откровенно демонстрировала свою злобу и презрение по отношению к ним. Судя по его рассказам, это было ненормальное, болезненное поведение.

– Возможно, на то были свои причины? – предположил Алекс. – Я имею в виду, причины ее злобы.

Эрик Сунделиус пожал плечами.

– В таком случае их не знал даже Якоб. Как бы то ни было, я знаю лишь, что неуравновешенность Юханны мучила его.

Алекс уже собрался закончить разговор.

– Значит, подводя итоги, вы утверждаете, что…

– Что я ни на секунду не могу поверить, будто Якоб Альбин убил свою жену и потом застрелился сам.