Она внимательно огляделась вокруг, потом продолжила:

   — Перейдем в другую комнату. Жюли самая очаровательная служанка, о какой только можно мечтать, но я не уверена в ее умении держать язык за зубами! Она посещает в форте людей самого разного сорта: всяких канониров, карабинеров и мушкетеров! Мне плевать на ее добродетельность, так же как и ей самой, но я всегда опасаюсь, как бы онане болтала слишком много!

   Ив состроил гримасу.

   — Мадам, — все же проговорил он, — если вам угодно оказать мне доверие, то ручаюсь, что среди множества прочих услуг, которые я в состоянии оказать вам, я мог бы положить конец беспутству этой особы!

   — Ах, нет, оставьте ее в покое!.. — с безразличным видом воскликнула Мари. — Пусть себе пользуется и злоупотребляет своей молодостью, как ей заблагорассудится, это ведь недолго продлится! А когда генерал снова будет здесь, все снова вернется к порядку, так что оставим это! Нет-нет, пойдемте-ка лучше отсюда, нам будет удобнее говорить в кабинете генерала Дюпарке.

   Она тут же поднялась, и Ив последовал ее примеру. Никогда еще Лефор не чувствовал так собственной значительности. Он нужен самой мадам де Сент-Андре. Она принимает его с такой любезностью, а Жюли вела себя с ним как самая нежнейшая подружка! Он был уже совсем близок к тому, чтобы и вправду поверить, что ничто на свете не может противиться его напору.

   Гордо похлопывая себя по груди, он последовал за молодой женщиной, вошел с нею в кабинет и затворил за собой дверь.

   — Присаживайтесь, месье, — предложила Мари, устраиваясь за письменным столом. — И скажите мне, вы в курсе последних событий?

   — Ах, мадам! — воскликнул Лефор с этакой слегка высокомерной снисходительностью. — Мне известно все!.. Никто лучше меня не знает, что здесь происходит и что готовится!.. К несчастью…

   Поскольку он замолк, вздыхая, она с настойчивостью, желая заставить его продолжить, спросила:

   — Вы сказали, к несчастью?

   — Да, мадам, — решительно произнес он. — Я сказал, к несчастью, потому что от всего, что мне известно, нет ровно никакого проку! Потому что все, кому это могло бы оказаться полезным, закрывают глаза и затыкают уши! Я говорю в пустыне, населенной людьми добродетельными, настолько добродетельными, что они, дабы не причинить вреда мерзавцам, не только подставляют им левую щеку, но и охотно развели бы костер, чтобы сжечь на нем себе подобных!

   — Ну, полно! — перебила его Мари. — Могу догадываться, что у вас в душе остались обиды за то, каким манером с вами поступили. Однако мне сказали, что вы вели себя безупречно и что в печальных обстоятельствах, в которых мы сейчас оказались, вы могли бы принести нам большую пользу… Я хочу сказать, что ваша верность генералу заставит вас забыть не только все, что вам пришлось стерпеть, но и вынудит вступить в борьбу против тех, кто в его отсутствие пытается посягать на его власть!

   — Мадам! — воскликнул Ив, громко стуча себя кулаком в грудь, там, где у него было сердце. — Никогда еще моя шпага не бездействовала, когда к ней взывали именем генерала!

   — В таком случае, — проговорила она, — я смогу сообщить вам некоторые секретные сведения. Надеюсь, я могу на вас положиться… Ах, я знаю, что после нашей последней встречи это, должно быть, немало вас удивляет, однако с тех пор мне пришлось много о вас слышать… Мне рассказывали о вас множество разных вещей.