— Я уже считал вас мертвым! — задыхаясь от волнения, признался он.

   — Я тоже… — слабым голосом, едва слышно ответил Жак. — Он сам напоролся на мою шпагу…

   Шпага виконта сломалась, наткнувшись на ветхую стену.

   — Полно! — воскликнул Пьер. — Значит, все-таки есть на свете Божеское Правосудие!

   — Да, но существует еще и королевское, — заметил кавалер. — И боюсь, оно ничуть не менее беспощадно.

   ГЛАВА ВОСЬМАЯ

   Жак показывает свой истинный характер

   Припав на одно колено, д’Ажийяр склонился над телом виконта, все еще бьющимся в судорогах.

   — Думаю, — заметил он, — ему не смог помочь бы даже сам королевский лекарь. Это был честный поединок, Дюпарке… — Он замолк, но потом поспешно добавил: — Я всегда относился к вам с большим почтением. Позволительно ли мне будет дать вам один совет? Не задерживайтесь более здесь… Надеюсь, вы меня поняли?

   Жак вставил в ножны шпагу.

   — Нет, честь не позволяет мне оставить его в таком состоянии. Я не из тех, кто отказывает в помощи поверженному врагу… Мой брат найдет карету и…

   — Хоть мне и неизвестны причины дуэли, но я знаю вас как благородного дворянина. А потому повторяю: вы сражались на равных и победили в честном поединке. Вам не в чем себя упрекнуть. Но это никак не помешает тому, что, не пройдет и часа, вас уже будут повсюду разыскивать. Я сам позабочусь о Тюрло…

   — Но в таком случае, — возразил Жак, — все неприятности лягут на ваши плечи.

   — Обо мне можете не беспокоиться… Будь я на вашем месте, Дюпарке, я взял бы доброго коня и как можно скорее бежал в Голландию.

   — Кавалер совершенно прав, — вступил в разговор Водрок. — В этой истории вся вина лежит на Тюрло. Ведь это он вызвал вас на дуэль, и к тому же сам он в подобных обстоятельствах никогда так нелепо не поставил бы себя под удар. Поверьте, брат, если бы фортуна не была к вам так благосклонна, уж кто-кто, а виконт-то не мучился бы ни малейшими угрызениями совести…

   Водрок поднял плащ брата, накинул ему на плечи и почти силой потащил прочь.

   — Единственное, о чем я попросил бы вас, — добавил кавалер, — заскочите по дороге ко мне и прикажите моим людям, чтобы они незаметно, не возбуждая излишнего любопытства, прислали сюда мою карету. Думаю, Дюпарке, будет даже лучше, если этим делом займется ваш брат. А вы, не теряя времени, готовьтесь к отъезду. Я же постараюсь скрывать печальный исход этого поединка так долго, как только смогу…

   Протянув для рукопожатия руку, Дюпарке шагнул в сторону д’Ажийяра.

   — Кавалер, — растроганно проговорил он, — у вас верное, благородное сердце. Благодарю вас от всей души. Надеюсь, наступит день, когда и я смогу отплатить вам за дружбу…

   — Если вы и вправду хотите сделать мне приятное, друг мой, то скройтесь, и как можно скорее!

   Молча они пожали друг другу руки. Когда настал черед Водрока попрощаться с кавалером, он лишь проронил:

   — До встречи, кавалер…

   И, не мешкая более, оба торопливой походкой покинули скорбное место.

   Париж просыпался, таверны были уже открыты. Некоторое время Жак и Пьер шагали бок о бок, не проронив ни единого слова, а когда добрались до набережной, Водрок остановился и проговорил:

   — Здесь я должен покинуть вас, братец, мне надо зайти домой к д’Ажийяру.