«Мы сидели с тобой у заснувшей реки» музыка Чайковского.        

– Да! Работайте. Работайте, Борис Александрович, ведь надоело уж ничего не делать…

– Да! Все мне надоело и партия и фронт…

– Конечно, это дело не Ваше, Борис Александрович. Я страшно в Вас разочаровалась, когда об этом услышала. Искусство человек променял, и на что же?!

          «Для берегов отчизны дальной» музыка Бородина.        

– Да! Это хорошо, Борис Александрович, что вы отходите от всего этого к искусству… Оно вам даст очень много… Я вас вполне понимаю. Вы вполне правильно говорите, что вся эта работа очень опустошает и выбивает из колеи. Вот я тоже моталась по мастерским, но это меня даже увлекло, а эти собрания, бесчисленные регистрации, комиссии… нет терпения! Вот уж три года!

– Я тоже за вас очень рада….

          «Пророк» Римского Корсакова, слова Пушкина.        

– Я рад, буду работать упорно. Мне нужно школу, краски, люди, искусство. Все остальное выжжено….

– Да! Большое счастье, большая радость быть с людьми искусства… Я выросла и живу среди них и умру…

          «Это было давно» музыка Кельберг.        

– Большое вам спасибо за все. Я очень рад, что пришел к Вам, Николай Петрович и Екатерина Николаевна.

– Я тоже очень рад, Борис Александрович, что вы зашли. Заходите к нам.

– Он целый год собирался и… только теперь пришел… Приходите, Борис Александрович. Мы будем очень рады…

– По телефону я сейчас же позвоню. До свидания….

          В ночь с 6 на 7.         

Пусть не удивляет тебя, дорогая Олечка, это письмо, написанное под музыку. Я не подтасовывал, а просто сидел и писал, и когда Ридаль кончал играть, он говорил, что он играл и чья эта вещь.

Занятно то, что вышло в некоторых случаях странное совпадение по смыслу разговора письма.

В тот же день мы с Арсением  пошли к артистке Воронежской оперы, к Школьским, и там она пела «Христос Воскресе» и другие вещи, совпавшие так же. Я окончательно обалдел и радовался. Арсений тоже был в хорошем настроении.

С этим письмом я посылаю тебе копию с письма Марины ко мне, но попавшее мне случайно, и она об этом не знает. В книге, которую мне дала читать Ася – свою вещь: «Королевские размышления», изданные в 1915 году , принадлежащей Марине, с надписью Асе.

В таких случаях, а он один в моей жизни, я не счел возможным не прочесть его. Мой фатализм – оправдание! Копию его я шлю для этого, чтобы ты окончательно убедилась в Марине и ее отношении ко мне с первых наших встреч.

Отдавать его подожду до отъезда и думаю, что она оставит его у меня.

Вот копия письма моего к Анне Андреевне Ахматовой.

          Ночь с 6 на 7 июня 1921.        

Москва Дорогая Анна Андреевна!

Вскоре после приезда из Питера в Москву, я отправился в командировку и вернулся только на этих днях.

Очень сержусь на обстоятельства, что они не дают возможности сделать целый ряд вещей, так необходимых теперь любимым людям.