Особенную признательность выражаем дочери Ольги Бессарабовой A.C. Веселовской, а также И.М. Веселовскому, детям Н.Д. Шаховской и М.В. Шика – С.М. Шику, М.М. Шик(Старостенковой), Е.М. Шик, Дм. М. Шаховскому.

Н. Громова

Часть I

МАРИНА ЦВЕТАЕВА – БОРИС БЕССАРАБОВ

          Хроника 1921 года в документах         

ВСТРЕЧА

С Мариной Цветаевой я познакомился зимой 1920 21 гг. в начале января месяца в семье доктора Филиппа Александровича Доброва . Семья доктора Филиппа Александровича Доброва занимала первый этаж и в подвале кухню и комнату в 2 этажном особняке в доме № 5 по Малому Левшинскому переулку. Квартира просторная, светлая, с высокими потолками, с 9 комнатами в 1 м этаже. Просторная передняя, красиво обставленная: круглый стол, мягкий диван и четыре мягких кресла, обтянутых декоративной тканью с розами, неяркого, блеклого цвета в розовой гамме, на круглом столе со скатертью ковровой ткани немного более яркой, чем мебель.

Из передней, направо, была приемная комната, красиво и строго обставленная. В этой комнате Ф.А. Добров принимал в определенные часы больных, которым, казалось, не было числа. Больные обычно предварительно записывались в доме или по телефону.

Я еще застал частную практику. Она была сильно ограничена против той, что была у Филиппа Александровича до революции. Он был очень популярен и уважаем как доктор, безошибочно ставивший определение болезней, и четко и быстро лечил. Он пользовался неограниченным доверием у очень широкого круга своих пациентов в своей округе Москвы – Пречистенки, Остоженки, Арбата, Поварской со всеми переулками.

Было очень трогательно, что в голодные 1918 22 годы, да и позже в гражданские и религиозные праздники, доктору Доброву неизвестные, любящие его благодарные пациенты передавали добротные продовольственные подарки. Как правило, безымянные… Окорока, колбасы разных сортов, сливочное и топленое масло, корейка и грудинка, балыки и сельди. И хорошие вина, и шампанское включительно. Вся семья так и не могла установить, кто же это делал с наилучшими пожеланиями. Откуда это… подносилось семье, так и не удалось выяснить. Делалось это молниеносно. Звонок. В открытую дверь просовывались корзины и букеты цветов или цветы в горшках. Эти подношения делались к пасхальным дням, к Рождеству и к Новому году, но были подношения и к 1 му Мая и к годовщине Октября.

Выше среднего роста, сутуловатый, с бородкой клином, пушистыми усами, как бы небрежно подстриженными, блондин. Характерный жест для Филиппа Александровича – поглаживание бородки книзу и реже – поглаживание усов. Голос низкий, приятный, баритональный. Густые брови и ресницы подчеркивали серо голубые, глубоко сидящие глаза.

Филипп Александрович или принимал больных, или сидел за письменным столом – читал или писал. В его поездках на трамвае он был всегда с книгой. Он как то сказал мне, когда мы с ним ехали в трамвае, что он, разъезжая по Москве к больным, изучил несколько европейских языков, и это дало ему возможность собрать много иностранной литературы, а главное, читать ее в оригиналах. Походка у Филиппа Александровича мешковатая и плавная, почти без подъема ступней от земли, но быстрая. Смех был заразительным и раскатистым, и смеялся он всегда громко, но как то всегда в меру, не навязчиво и не надоедно. Он очень любил юмор, и смех был свойствен его природе. Мягкие красивые руки – музыкальны. За роялем он совершенно преображался. Филипп Александрович, помимо медицинского факультета Московского университета, окончил Московскую консерваторию по классу фортепиано. Он дружил с замечательным пианистом Игумновым, часто бывавшим у Филиппа Александровича, и они садились за рояль и играли иногда целыми вечерами в четыре руки.