– Значит, – сказал я, – диспозиция такова…

Смеркалось. На кладбище было тихо. На кладбищах всегда почему-то тихо, а здесь было особенно тихо. Кладбище было старое, заброшенное, со стойкой нехорошей славой.

Упырь В сидел на могиле, привалившись спиной к приржавевшему металлическому кресту, и читал газету. То, что он читал, ему не слишком нравилось. Точнее, совсем не нравилось. Жуть какая-то. Убили, зарезали, ограбили, расчленили. От возмущения он в очередной раз сплюнул.

Сумасшедший народ. Как они здесь живут? Лихая попалась планетка. Второй раз он на этой планете, и второй раз им не везет. Заметут их здесь, как пить дать заметут. Эти, из СБК. Служба безопасности Космоса, если расшифровать. Дергать надо отсюда, вот что. Ноги делать. Пропади она пропадом, Земля эта. Асмагил говорит, нельзя, на орбите перехватят. Может, перехватят. А может, и нет. Все-таки шанс.

Упырь В никогда толком не мог понять человеческие расы. Беспокойные они все какие-то. Бурлят, шумят, друг на дружку лезут, каждый старается занять место повыше. Никакой структурности общества. Вот у них, упырей, каждый четко знает свое место, данное ему от природы. Кто же спорит с природой? Если он, например, из Благородного клана упырей «В», третий на левой седьмой ветке от главного ствола, то каким бы образом он мог попасть, скажем, в Великий клан упырей «А»? Ну да, выгнали его. Осудили. Но его место все равно осталось незанятым. Потому что это его место. Очень важно знать, где твое место в этом мире. Как можно жить без этого?

Упырь В сам не заметил, как задремал.

Он проснулся внезапно. Словно его толкнули. А может, правда толкнули? Он вскочил на ноги.

На кладбище было все так же тихо. Вокруг ни души. Только огляну вшись назад, Упырь В понял, что его разбудило. Сердце сжалось и рухнуло в пятки. Все, замели, обреченно подумал он.

Силовое поле ловушки опустилось на него медленно и неотвратимо. Уши, как ватой, заложило вакуумом.

Ему хотелось забиться в истерике, кричать, рвать, кусаться, вцепиться в кого-нибудь зубами, в конце концов. Но он не мог. Не мог даже пошевелиться. Не мог открыть рот. Только гнулся все ниже и ниже. Врастал в землю.

Это было что-то новенькое. Вечно у этих, из службы «К», какая-то новая техника, отметил он краем сознания. А тут живешь как свинья, как свинья и подохнешь.

Потом могучая сила подняла его в воздух.

Глава 7

Экс-целителю старцу Якову было тридцать девять лет от роду. Жизнь его помотала по ухабам. Это он всегда подчеркивал.

Следы житейских ухабов оставались на его лице до сих пор. В семнадцать лет чистый юноша Яков Самойлов уехал из родного Марьинска искать счастья в большом городе. Сначала ему повезло. Он поступил в педагогический институт в Нижнем Новгороде, тогда еще называвшемся Горьким.

В институте Самойлов стал личностью довольно известной. Он быстро разобрался, что педагогика, по сути, наука скучная, а основное его призвание – литература. Складные стихи, которые он с успехом зачитывал на студенческих вечеринках, принесли ему общекурсовую известность.

Институт Самойлов окончил. Хитрыми путями он увильнул от распределения в школу и добился трудоустройства в газету «Вечерний город». В двадцать два года он уже стал штатным корреспондентом редакции, писал бойкие репортажи – в общем, подавал надежды.

В тридцать лет Яков Самойлов подавал пальто и головные уборы в ресторане «Золотая осень». К тому времени жизнь его превратилась в сплошную битву с зеленым змием. Змий победоносно наступал на всех фронтах, Яков все больше отсиживался в окопах похмелья. К этому времени он уже сам понял, что стал законченным алкоголиком.

Помогло ему чудо. Иначе не назовешь. Подобрав и отстирав его после очередного запоя, подруга пригласила в дом народную целительницу бабу Евдокию.