|
Он его освящает и окропляет святой водой. Наконец двор покидает интимные покои; впервые юные супруги, Людовик и Мария Антуанетта, остаются одни, и с легким шелестом опускается за ними полог алькова, парчовый занавес невидимой трагедии. ТАЙНА АЛЬКОВА В алькове в ту ночь ничего не происходит. И запись: "Rien"*, сделанная на следующее утро юным супругом в дневнике, роковым образом крайне двусмысленна. Ни придворные церемонии, ни архиепископское благословение супружеского ложа не в силах преодолеть мучительное сопротивление естества дофина; matrimonium non consummatum est*, бракосочетание в собственном смысле этого слова не осуществляется ни сегодня, ни завтра, ни в ближайшие годы. Мария Антуанетта обрела nonchalant mari - нерадивого супруга. Сначала думают, что робость, неопытность или nature tardive* (инфантильное отставание в развитии, как сказали бы мы сейчас) являются причиной неспособности шестнадцатилетнего юноши поддаться чарам этой милой девочки. Не следует торопить, надо дать успокоиться духовно заторможенному дофину, думает опытная мать и увещевает Марию Антуанетту не принимать близко к сердцу разочарование в супружеской жизни. "Point d'humeur la-dessus"*, - пишет она в мае 1771 года и советует дочери "caresses, cajolis" - проявлять побольше нежности, ласковости, но это не помогает: "Trop d'empressement gaterait le tout"*. Но поскольку такое состояние затягивается - длится и год, и два, императрица начинает проявлять беспокойство по поводу этого "conduite si etrange"* юного супруга. Он постоянно повторяет свои ночные посещения, свои безуспешные попытки, однако в последнем, решительном проявлении нежности препятствуют ему какие-то maudit charme*, какая-то таинственная, фатальная помеха. Неопытная Мария Антуанетта полагает виной этого только maladresse et jeunesse - неопытность и молодость. В своей неосведомленности она, бедняжка, даже решительно оспаривает "дурные слухи, которые здесь у нас ходят относительно его неспособности". Но тут вмешивается мать. Она вызывает своего лейб-медика ван Швейтена и советуется с ним относительно "froideur extraordinaire du Daufhin"*. Тот пожимает плечами. Медицина бессильна, если юной девушке, полной такого очарования, не удается внушить дофину страсть к себе. Мария Терезия шлет в Париж письмо за письмом. Наконец король Людовик XV, имеющий богатый опыт и большую практику в этой области, берет своего внука в оборот. Лейб-медик короля Ла"ссон посвящается в тайну; злосчастного любвника обследуют, и тут выясняется, что причина импотенции дофина отнюдь не духовная, она обусловлена незначительным органическим дефектом (Phimosis*). "Quien dice que el frenillo sujeta tanto et prepucio que no cede a la introduccion y causa un dolor vivo en el, por el qual se retrahe S. |
