Однако ее слова заглушил зычный голос, прозвучавший во дворе прямо под окнами спальни.

— Эй там, наверху! — орал Лефор во всю глотку. — Есть ли кто-нибудь живой в доме в отсутствие генерала? Эй, Жюли!.. Кинк! Если я сейчас же не получу ответа, за меня начнут говорить мои пистолеты! Черт побери! Неужели нужно поджечь эту развалюху, чтобы выкурить крыс?

Жюли побледнела, а Мария опустила ноги на пол и села на край кушетки.

— Это он, сударыня! — прошептала девушка, побледнев от страха. — Уверяю вас, этот человек способен на все!

— Хорошо, — сказала Мария. — Попроси его немного потерпеть. Я приму его.

Неохотно поднявшись, Мария накинула светло-зеленый халат, который выгодно подчеркивал цвет ее карих глаз. А Жюли спустилась вниз к Лефору.

Она нашла его в передней шагающим из угла в угол, но сравнительно спокойным. Длинная шпага колотила ему по ноге, и этот звук сливался со стуком его каблуков. Ухватившись одной рукой за подбородок и сдвинув брови, Лефор, очевидно, о чем-то размышлял. Увидев, однако, Жюли, он оживился, и его губы растянулись в широкой ухмылке.

— Наконец-то! — воскликнул он. — А где твоя госпожа?

— Она сейчас выйдет, — ответила Жюли. — Просила вас проявить немного терпения.

— Ну вот, девушка, — произнес Лефор, торжествуя, — что я тебе говорил?

Жюли уже хотела уйти, но Лефор загородил ей дорогу.

— Думаешь, можно захлопнуть дверь перед носом Ива Лефора? — начал он сладким голосом, который постепенно усилился. — Нет, красавица! Ни одна дверь еще не устояла передо мной, ни одна! Честное слово дворянина! Ни дверь, ни женщина, если уж на то пошло. А на моем пути встречалось много разных дверей и не меньше женщин. Тонких и толстых, больших и маленьких, некоторые с двумя отверстиями для ключа — наверху и внизу. И всех я одолел — девушек, женщин и двери — каждую из них! Я справился с ними с помощью кинжала и меча, пушки и кулака. И учтивого обхождения! — добавил он, подмигнув.

От подобных слов у Жюли закружилась голова и перехватило дыхание, и она была не в состоянии что-либо ответить. Совершенно завороженная, она лишь таращила глаза на стоявшего перед ней гиганта. Ее восхищало и приводило в трепет наличие в нем того, чего недоставало большинству ее многочисленных любовников.

— Двери и женщины, — продолжал Лефор. — Я хорошо их знаю. Особенно женщин! Пусть меня повесят, если какая-нибудь женщина рассталась со мной без разбитого сердца и без слез! Ты умная девушка, Жюли. Я это сразу заметил… И ты, знаешь ли, мне нравишься!

Лицо Жюли раскраснелось, и Лефору было ясно, что стоит только протянуть руку, чтобы сорвать плод, так быстро созревший под влиянием его проникновенной речи. Однако какой-то шорох заставил его обернуться. По лестнице, величественно ступая, спускалась Мария.

Лефор поспешно отдернул руку от талии Жюли и, выпрямившись во весь рост, снял широкополую фетровую шляпу и приветствовал хозяйку дома низким поклоном, почти касаясь париком пола.

— Господин Лефор, — начала Мария, — какое у вас ко мне неотложное дело?

С важной медлительностью Лефор надел шляпу и, засунув большой палец левой руки за пояс, положил правую ладонь на эфес своей шпаги.

— На острове идут всякие разговоры, сударыня! — проговорил он. — Да, всякие разговоры. Другими словами, есть люди, которые плетут интриги, замышляют измену! Когда пастух отлучается, овцы воображают, что они волки… то есть они хотели бы быть волками и лягаться, как ослы!

Мария присела и пригласила гостя последовать ее примеру.