Фабиани. Да, но бумаг этих нет ни у кого.

Неизвестный. Ошибаетесь.

Фабиани. У кого же они?

Неизвестный. У меня.

Фабиани. Ого! У тебя, несчастный? Неправда. Каждое слово еврея — ложь.

Неизвестный. Говорю вам, бумаги у меня.

Фабиани. Ложь! Покажи их.

Неизвестный. Они у меня в кармане.

Фабиани. Я не верю тебе. Они, конечно, не в порядке. Чего-нибудь недостает.

Неизвестный. Все в полном порядке.

Фабиани. Так отдай их мне.

Неизвестный. Осторожнее!

Фабиани. Еврей, отдай мне эти бумаги!

Неизвестный. Только и всего? Еврей, жалкий нищий, уличный бродяга, отдай мне Шрусбери, город Уэксфорд и графство Уотерфорд, Подайте милостыню, ради бога!

Фабиани. Эти бумаги для меня все, для тебя — ничто.

Неизвестный. Симон Ренар и лорд Чендос хорошо заплатили бы мне за них!

Фабиани. Симон Ренар и лорд Чендос — два пса, и я велю тебя повесить между ними.

Неизвестный. Это все, что вы можете предложить мне? Прощайте.

Фабиани. Погоди, еврей. Что ты просишь за эти бумаги?

Неизвестный. То, что вы всегда носите при себе.

Фабиани. Кошелек?

Неизвестный. Вот вздор! Я мог бы предложить вам свой.

Фабиани. Ну так скажи, чего ты хочешь?

Неизвестный. У вас есть пергамент, с которым вы никогда не расстаетесь. Это бланк, подаренный вам королевой, где она клянется своей католической короной исполнить любую просьбу, которая будет в него вписана, дайте мне этот бланк, и вы получите документы Джен Толбот.

Фабиани. Зачем тебе этот бланк?

Неизвестный. А вот зачем. Будем играть в открытую. Я рассказал вам, милорд, о ваших делах, теперь расскажу о своих. Я один из крупнейших еврейских менял с улицы Кантерстен в Брюсселе. Я ссужаю деньги. Это моя профессия. Я ссужаю десять, мне возвращают пятнадцать. Я даю взаймы всем, могу дать дьяволу, могу дать папе. Два месяца тому назад один из моих должников умер, не заплатив мне. Это был старый слуга семьи Толбот, изгнанник. Бедняк оставил после себя одни лишь жалкие лохмотья! Я велел их описать. Среди этих лохмотьев оказалась шкатулка с бумагами. То были бумаги Джен Толбот, милорд, с подробным списанием ее истории, документально подтвержденной в предвиденье лучших времен. Королева Англии как раз подарила вам имения Джен Толбот. А я в этот момент нуждался в помощи английской королевы для получения ссудд в десять тысяч марок золотом. Решив, что можно будет обделать дельце с вами, я приехал в Англию переодетым, как вы видите, выследил вас, выследил Джен Толбот, — я все люблю делать сам, — узнал, что мне нужно, и вот я здесь. Вы можете получить бумаги Джен Толбот в обмен на бланк королевы. Я впишу в него, что королева предоставляет мне десять тысяч марок золотом. Кое-что мне следует здесь, в казначействе, но я не стану сутяжничать. Десять тысяч марок меня вполне устроят, Я не прошу этой суммы у вас, потому что ее может дать только коронованная особа. Вот я и высказался перед вами начистоту. Говоря по правде, милорд, два таких ловких человека, как мы с вами, ничего не выигрывают, обманывая друг друга. Если бы откровенность была изгнана с земли, она должна была бы возродиться в беседе двух жуликов.

Фабиани. Но это невозможно! Как я могу отдать тебе этот бланк? Десять тысяч марок золотом! Что скажет королева? Кроме того, завтра я могу впасть в немилость. А этот бланк — моя охранная грамота; этот бланк — моя голова.

Неизвестный. А мне какое дело?

Фабиани. Требуй чего-нибудь другого.

Неизвестный. Мне нужно только это.