-  Тэрл Рыжий, - услышал я.

    Повернувшись на голос, я, к своему удовольствию, увидел Ольгу, которая так и оставалась там, где ее привязал Оттар. Я рассчитывал, что она как раз дозреет, но совсем забыл о ней. Девушка стояла на коленях рядом со столбом.

    -  Я забыл про тебя, - сказал я ей.

    -  Ненавижу тебя, Тэрл Рыжий, - заявила она.

    Я опустился рядом с ней на колени и протянул руку. Но она сердито отодвинулась в сторону, насколько позволяла веревка.

    -  Ты меня не развяжешь? - спросила она.

    Мне совсем не хотелось спать одному. «Неужели мне не удастся разбудить еще недавно так яростно полыхавший в ней огонь?» - подумал я.

    Я придвинулся к ней поближе. Ольга еще теснее прижалась к столбу.

    Слегка приподняв ошейник, я начал нежно поглаживать шею невольницы.

    -  Пожалуйста, развяжи меня, - прошептала она.

    Ее руки отчаянно извивались, тело прижималось к столбу. Мы оба стояли на коленях, и я продолжал ласкать ее. Ольга пыталась сопротивляться, но я проявил терпение. Наконец она всхлипнула.

    -  Ты мой господин, Тэрл Рыжий, - прошептала Ольга.

    Я поцеловал ее в правое плечо. Она откинула голову.

    -  Возьми меня на меха, - попросила она.

    Я отвязал ее от столба и повел за свободный конец веревки к своей постели, однако мне не пришлось тащить ее насильно. Ольга охотно последовала за мной, прижимаясь губами к моему левому плечу.

    Возле постели, на которой были разбросаны меха, я остановился.

    Ольга стояла неподвижно в ногах постели, глядя на меня. Она была рабыней. Собственностью.

    -  Возьми меня силой, - прошептала она.

    Рабыни знают, что являются имуществом, и им нравится, когда с ними обращаются соответствующим образом. В душе каждой женщины живет желание, древнее самых древних пещер, - она мечтает о моменте, когда будет вынуждена подчиниться грубой силе великолепного, непреклонного мужчины, хозяина; женщина хочет лишь одного - оказаться обнаженной во власти этого безжалостного животного, зависеть от его желаний и воли. Это становится ясно из их тайных фантазий; земная культура, естественно, не дает женщинам возможности удовлетворить эти сокровенные желания, отсюда и возникают неврозы, истерия и враждебность. Технология и социальные структуры, следуя за собственными движущими силами и попав в зависимость от развития и экспансии, оставляют у себя за спиной жалких рассудочных животных, которые являются одновременно созидателями и жертвами прогресса. Мы сами создали для себя клетку и защищаем ее от тех, кто пытается сломать замки.

    Я держал Ольгу левой рукой, а правой завел ее правую руку за спину; поднял вверх, она вскрикнула от неожиданной боли, а я швырнул рабыню на меха; как только она упала на живот, я быстро надел ей на щиколотки ножные кандалы из черного железа. Ольга повернулась ко мне лицом и села, в глазах у нее стояли слезы, руки были заведены назад, ноги согнуты. Я разбросал меха. Зазвенев цепями, Ольга, опустив голову, встала на колени. Я опустился рядом с ней.

    -  На живот, - приказал я ей, - щиколотки разведи на фут.

    -  Слушаюсь, мой джарл, - прошептала она.

    Я начал ласкать ее под кандалами, внутреннюю часть щиколоток, ступни, потом под коленями, грудь, бедра.