Мурзе не спится. Сначала велел поставить шатер у реки. Потом перенести его на откос. И сюда не пришел сон. Кучак встал, перепоясался саблей, вышел из шатра.

Со стороны илема туман приносит запахи дыма, нет-нет да и излетит и тревожно осветит мглу снопик искр. Где-то недалеко ухает филин.

—        Шайтан проклятый! Не дает уснуть,— ворчит про себя мурза.— Болото дышит сыростью, туман ползет из леса, овраг шит опасность... В двух шагах не видно ничего... Уж не боюсь ли и я? Кого мне тут бояться?.. И эта птица... Как будто назло.— Кучак подошел к краю оврага, глянул вниз. Над туманом ощетинились вершины елей и пихт. Они враждебны и похожи на острые наконечники копий. Туман распахнулся, и около мурзы очутился Хайрулла.

—        Как думаешь, старик, ночь пройдет спокойно?— спрашивает мурза.

Хайрулла долго молчит, потом отвечает тихо:

—        Кто знает? Пока Аказ на воле — жди беды. Окрестный лес затаил злобу. Давай свернем шатер, уйдем. Послушай ста¬рого слугу...

—        Уж не трусишь ли ты?— мрачно спрашивает мурза.

—        С тобой ходил я много лет,— Хайрулла чуть повысил го¬лос,— и редко ошибался. Прости меня, могучий, но ты сегодня был с разумом не в дружбе. Во власти злобы ты был целый день...

—        Иди, проверь посты.— Мурза не любил, когда старик уп¬рекал его.— Узнай, не появился ли Аказ. Иди.

Мурза задумался. Как объяснить убийство лужавуя хану? Не заметил, как снова появился Хайрулла. За ним стоял Мырзанай, а чуть подальше маячила фигура Пакмана.

—        Зачем вы здесь?

—        Я давний друг твой...— Мырзанай сорвал с головы шапку,— но если друг в опасности...

—        Ты думаешь, мне беда грозит?

—        Народ, мурза, озлоблен. Он — как сухой хворост. Одна искра...

—        Ты пугать меня вздумал? Дело говори. Аказа ищут?

—        Зачем его искать! Узнает, что отец при смерти, прибежит сам сюда.

— Не прибежит,— подал голос Пакман, выглянув из-за спины отца,— он от Эрви никуда не отойдет.

—        Найдем сами,— Мырзанай оттолкнул сына.

—        Я знаю: он будет драться. К нему из двух илемов парни ушли, человек двести наберется.

—        Я всех передушу!— Кучак схватился за саблю, вырвал на¬половину, снова бросил в ножны.

—        Меня, мурза, послушай,—Хайрулла встал рядом с Мырза- наем.— И так немало крови пролилось. Зачем тебе Аказ?

—        Сказал я—он умрет!

—        Всему своя пора. Тут Мырзанай предлагает другое.

—        Ну, говори...

—        Туга вот-вот скончается. Я стану лужавуем и сам придушу Аказа, а голову его пошлю тебе в Казань. Ты только повели меня поставить...

—        Ты знаешь, Мырзанай, я не сажаю лужавуев. Их избирают старики. Об этом договор давно есть. А старики тебя не выберут, тебе они не верят. Слышал я: прозвище тебе смешное дали...

—        Татарской кобылы хвост!—напомнил Пакман.