|
Сжав автомат двум руками, он бежит туда, где капает вода – наобум, наугад, уже не думая об опасности. Свет, тьма, свет… Резко остановившись, Ник оглядывается. Это совсем другое место. Нет, золотистое сияние, павильон автостанции и корпуса РКБ никуда не делись, вон они, впереди. Но вокруг теперь пустырь, заросший чертополохом и лопухами. В стороне, в нескольких метрах – бетонная плита и ржавый канализационный люк посредине. Ник подходит, ногой пробует плиту – твердая. Встав на нее, он опускается на одно колено, как учили в армии, вскидывает автомат и ждет. Где-то капает вода. – Никитос! – звучит буквально над ухом. Голос странный, полузнакомый. Голос из прошлого. Ник вертит головой. – Здорово, братуха! Человек стоит в двух шагах от него. Ник опускает автомат, потому что это – Борька Сотников. Борян. Баркас. Друг детства, верный корешок, с которым съеден не один пуд соли. В голове Ника проносятся воспоминания. Первый класс, первый день. Старая двухэтажная школа номер четыре, класс на втором этаже, учительница Нелли Егоровна. Знакомство с Борькой происходит на перемене. «Ты откуда? С Четвертой Советской, а ты? С Трилиссера. А у меня отец летчик. А у меня шофер. Он меня на машине катает. А меня на самолете. Врешь! Сам ты врешь!» Короткая драка, примирение. После уроков Ник и Борька идут изучать школьную территорию и находят в траве у забора мертвого голубя. Сразу решают – птицу надо похоронить. Отправляются к сторожу за лопатой. Лопату надо украсть. Это настоящее приключение, опасное и захватывающее дух. Голубя хоронят уже в сумерках. Лопату прячут в кустах. Грязные, голодные, но довольные, идут к школьным воротам. А там мечутся потерявшие голову матери, так и не дождавшиеся после уроков своих первоклашек. Нагоняй они получают по полной – с криками, с подзатыльниками. С этого и начинается их дружба. Сколько потом всего было! Рогатки, самострелы, костры на стройках, драки с пацанами из тридцать первого дома, мороженое, поездка на грузовике Борькиного отца, закончившаяся столкновением с мусорным баком… – Привет, Борян! – улыбается Ник. Борька подходит ближе. Он все такой же – белобрысый, загорелый, с крупными руками. Костяшки пальцев на правой ободраны. Ник помнит – почему. Салтыков из девятого «А» отнимал у младшеклассников деньги – зажимал в туалете и заставлял отдавать все, что есть. Борьке сказал об этом зареванный пацан со двора. Когда они вошли в туалет, Салтыков курил, поставив ногу в яркой кроссовке на подоконник. Борька врезал ему только один раз, попал по зубам – Салтыков как раз со смехом рассказывал, какой он ловкий и умелый добытчик. Потом был педсовет, праведный гнев директрисы, округленные глаза завуча: «Вы что, мальчик идет на медаль, его папа уважаемый человек, депутат городского собрания. Сотников, Проскурин, вам не стыдно? Избить вдвоем своего товарища! Обвинить его в ужасном преступлении – грабеже! – безо всяких доказательств…» И так далее и тому подобное. Ник тогда жалел только об одном – что сам не успел навалять Салтыкову… – Ну, ты как? – спрашивает Борька и улыбается. – Да так… – пожимает плечами Ник. – Вроде ничего. А ты? – Тоже в поряде, – смеется Борька. Он и впрямь такой же, каким был весной две тысячи седьмого. Через три дня после истории с Салтыковым Борька поехал с отцом на охоту. Большая компания, взрослые мужики, опытные и умелые таежники. И – нелепый, глупый, идиотский случай. Раз в году и палка стреляет. Борька вечером забыл вытащить патроны из ружья, случайно нажал на спуск… Хоронили его в закрытом гробу – заряд картечи попал в лицо. Они смотрят друг на друга и улыбаются. |
