|
Хал, руководствуясь ему одному ведомыми приметами, ведет Ника и Эн дворами, по внутриквартальным проездам, периодически отпуская короткие комментарии: – В том доме пацан знакомый жил, Генка Трубач. Он траву курил, в трубку забивал специальную, блин. Вот тут у нас махач был с горкинскими. Там колледж, дискотеки делали. Мне башку монтажкой разбили, козлы. – Долго еще? – не выдерживает этого экскурса в богатую событиями, но довольно однообразную жизнь Хала Ник. – Почти пришли. Сейчас мимо ларьков пройдем – и налево. Ларьки, вернее, то, что от них осталось – красные каркасы и груды битого стекла вперемешку с мусором, – друзья проходят в гробовой тишине. Свернув с улицы во дворы, они видят на стене хорошо сохранившейся кирпичной девятиэтажки знакомый символ – круг и буквы: АК. – Здесь люди есть, – принюхавшись, сообщает Хал. – Дымом пахнет, блин. И вон, смотрите! Он указывает на длинные глинистые валы, нанесенные дождевыми ручьями поперек дороги. Мягкая глина хранит глубокие отпечатки человеческих ног, в которых стоят мутные лужицы. Друзья подходят, останавливаются. – Трое в обуви шли. И двое босиком, – говорит Ник. – С фига ли они босые-то? – удивляется Хал и тут же сам отвечает на свой вопрос: – Разули, наверное. О, зырьте, а тут один босой упал! Похоже на вмятину от тела! Оплывшая вмятина в глине действительно напоминает по форме человеческое тело. – Причем от женского. И голого, – подает голос Эн. – А отпечатков рук не видно, блин. – Хал вертит головой. – Чё она, пьяная, что ли, была – мордой в грязь падать? – Связанная, – тихо говорит Ник. – Здесь трое мужчин провели двух босых женщин. Одна из женщин была без одежды и со связанными руками. Эн испугано ойкает. – Кремлевские, – убежденно произносит Хал и зло матерится. – Если что – сразу бежим, – предупреждает друзей Ник. – Нам с этими аковцами пересекаться ни к чему. Однако его опасения оказываются напрасными – до самого магазина путникам не встречается ни единой живой души. А вот в самом магазине, называвшимся, судя по сохранившимся на фронтоне буквам «Мастер на все руки», их ждет сюрприз: он оказывается обитаем. Большие витринные окна забиты досками, кусками мебели, завешаны полотнищами автомобильных тентов. Вместо двери проход загораживает железный шкаф. Вкусно пахнет мясом: то ли разогретой тушенкой, то ли супом. Внутри – тихо. Ник поднимается по замусоренным ступенькам и стучит по металлической поверхности костяшкам пальцев. – Тук-тук! Кто в теремочке живет? – Чего надо? – сердито отвечает из глубины магазина недовольный мужской голос. – Шнур капроновый, гвоздей, лески, топор бы еще хорошо и пассатижи, – не смущаясь, перечисляет Ник. В магазине хохочут, причем ясно слышно, что обитателей «Мастера на все руки» явно больше, чем один. Доносится шарканье шагов, грохочет отодвигаемый шкаф и на пороге возникает мужик лет тридцати пяти, небритый, опухший, с налитыми кровью глазами. От него несет застарелым потом и псиной. Одет он, тем не менее, в чистый спортивный костюм, на ногах – резиновые шлепанцы. В руках житель и, видимо, хозяин магазина сжимает кусок водопроводной трубы с навинченной на него массивной переходной муфтой. Таким оружием при желании можно размозжить голову любому незваному гостю. Ник отступает на несколько шагов. Хал и Эн придвигаются к нему. Рука татарина исчезает под курткой, сжимает рукоять ножа. Некоторое время на крыльце стоит тишина – мужик разглядывает пришельцев, с трудом ворочая выпученными глазами. – Откуда? – интересуется он наконец, дохнув многодневным перегаром. |
