|
– А может, просто подождем? – предлагает Эн. – Они погавкают и уйдут. И всё, эксо-эксо, Кэнди. – Когда, ночью? Мы к тому времени окоченеем тут. Просту shy;димся. – Кашлять будем, блин, – смеется Хал. – Зря веселишься, – осаждает его Ник. – Сами же знаете – болеть сейчас нельзя. Врачей нет, лекарств тоже нет. Сдохнем – и вся недолга. Проползая по карнизу к центральной части фасада здания, они совсем уже отчаиваются, но тут судьба делает им царский подарок: Хал натыкается на приоткрытое окно. Он первым и вваливается внутрь одного из помещений Центра. Собачий лай на улице сразу стихает – умные псы понимают, что всё, двуногие окончательно ускользнули от них. Комната, в которую попадают друзья – обычный офис. Столы, стулья на колесиках, просевший шкаф с папками, пыльные компьютеры, календарь с улыбающейся Аленой Тим, чемпионкой страны по художественной гимнастике, на стене. – Июль 2016 года, – смахнув пыль и паутину, читает Ник и грустно произносит: – Знать бы, какой год сейчас… Эн, застыв у большого монитора, рисует пальцем на пыльном экране сердечки и звездочки. – Айда инде note 22 , пошли! – приоткрыв дверь в коридор, зовет Хал. – А то вдруг они стадик окружат. – Значит, чтобы сделать луки, нам нужно… – Палки кривые, ветки там, гнучие такие. – Хал делает руками волнообразные движения. – Нет, – с неудовольствием посмотрев на парня, качает головой Ник. – Нужен капроновый шнур. Не очень толстый, миллиметра три. Такой бывает в хозяйственных магазинах. Хал, где тут есть хозтовары? – Здесь вообще нету. На Зорге есть, это Горки. – Далеко? – Не очень. – Ник, а оперение? – подает голос Эн. – Обойдемся, нам на дальние дистанции не стрелять. Стрелы будут простые, колышки. Ну, десяток можно сделать, конечно, по уму. Там, в офисе, где календарь был, я папки видел пластиковые. Из обложек нарежем. – Шнур, папки, – ворчит Хал. – А луки-то из чего делать? – Из веток, ты правильно сказал. – Ник повторяет руками движения, которые делал татарин. – Орешник подойдет, но на худой конец и клен сгодиться. Луки будем делать ассиметричные, как у японских самураев – они мощнее. Ветки мы найдем, это ерунда. Главное – шнур для тетивы. У таких самоделок тетива – самая главная вещь. – Я б еще копье сделал. – Хал достает свой нож, вертит в руках. – Примотать веревкой к палке – и хабах! – Сделаем, сделаем, если нужно будет, – кивает Ник. – Веди давай на это свое Зорге. Очередной поход по мертвому городу поначалу не сулит никаких неожиданностей. Дождь стихает, выглядывает солнце. Мокрые листья, трава, лужи на дорогах – все блестит, отовсюду, слепя глаза, прыгают солнечные зайчики. – Хорошо как. – Эн с наслаждением вдыхает чистый после дождя воздух, напоенный лесными ароматами. – Как будто всё, как раньше, как будто и не было ничего. – Было. – Хал мрачно указывает на очередной закопченный дом, панельную пятиэтажку, выглядывающую из-за деревьев. – Тут Старые Горки, район такой, блин. У меня тут телка… бикса… девушка жила. Вон в том доме, который черный. Эн тоже мрачнеет, и всю дорогу до улицы Рихарда Зорге молчит. С Танковой улицы друзья сворачивают на улицу Братьев Касимовых, обходят, продравшись через мокрую рощу американского клена, развалины длинной многоэтажки. Она не просто сгорела, как многие другие – судя по всему, тут произошел сильный взрыв. От большого жилого дома осталась лишь часть стены с оконными проемами, торчащая из заросшей шиповником груды обломков наподобие обглоданной кости. |
