-  Тебе какой? - крикнул я в комнату, где все ещё продолжались перипетии шоу для настоящих мужчин.

    -  Дилмах. «Эрл Грей» - четко, по-военному отрапортовал мой друг. - Если конечно, со вчера что-то осталось, - немного подумав, добавил он.

    Слава Богу, кое-что ещё осталось. Вчера вечером, точнее уже ночью, Валерка безо всякого предупреждения, что, впрочем, было у него в норме, завалился ко мне, одолеваемый неудержимой мировой скорбью. Всю ночь, почти до самого утра мы сидели на кухне и по лучшей московской традиции гоняли чаи, ругали правительство и пускали в потолок кольца табачного дыма.

    Радоваться действительно было нечему. Судьба нашего внеструктурного спецподразделения была предрешена. Мы подлежали расформированию. В общем-то, нас уже давно расформировали, да вот беда: пока судили-рядили, пока решали и гадали, куда десятки офицеров - спецов экстра-класса, по всему тому, что зовется тайной войной, девать, заболел президент. А по указу, подписанному некогда покойным Юрием Владимировичем Андроповым, контора наша подчиняется только главе государства лично, и ни кому другому. Но как бы то ни было, главы государств либо умирают, либо выздоравливают. В данном случае, скорее второе. А значит, ничего это в корне не меняет. Так, неделя-другая расслабухи и разгонят нас кого куда. А кого и никуда. За борт. На гражданку.

    Поэтому майор Валерий Пластун, отправив домой в Краснодарский край жену и дочь, ввалился ко мне среди ночи, желая в трехсотый раз поведать мне, какие там все суки на верху сидят! Как будто я этого не знал!

    Между тем, драка на цветном экране кончилась и один из активных участников, продолжая, подобно мистеру Х, оставаться в маске, предстал перед бойким коренастым корреспондентом с микрофоном наперевес. Сам того не подозревая, этот «цепной пес демократии» был самым сложным и нежелательным препятствием на всем полигоне.

    -  Саня! - позвал меня развалившийся на диване в позе обкормленного тигра майор ФСБ - Сань! Иди скорее сюда! Сейчас ты умничать будешь!

    -  Лучше пепельницу убери! Чашки поставить некуда - парировал я поток остроумия своего друга, уводя его в другую сторону. - Острослов!

    -  Расскажите, пожалуйста, когда и для чего было создано ваше спецподразделение? - вещал журналист, заворожено глядя на крутого парня в маске.

    -  В начале восьмидесятых годов, в рамках соглашения с Интерполом, для борьбы с международным терроризмом.

    -  Вам приходилось принимать участие в подобных акциях? - с замиранием в голосе вопрошал труженик микрофона, внутренне готовя место на своих кудрях для лавров охотника за эксклюзивом.

    -  Мы были задействованы в ряде операций, - уклончиво ответил замаскированный.

    -  А нельзя ли более подробно…

    -  Нет.

    Корреспондент недобро посмотрел на свою жертву. На экране этого было не видно, но я помнил его голодный взгляд.

    -  Хорошо, я понимаю, военная тайна. Тогда ответьте, пожалуйста. Существует множество различных спецподразделений. У нас, скажем, ОМОН, различные спецназы, за рубежом - антитеррористические команды типа «Дельты», SAS, «Кобры» - демонстрируя осведомленность, продолжал он. - в чем специфика именно вашей части?

    -  В том, что они есть, а нас как бы уже нет, - дискутируя с экраном, мрачно заметил Пластун.