– Но это лишит его подсознание отдыха. Какой же писатель работает таким образом?

– Я знаю, некоторые поступают именно так. Мне бы хотелось поговорить с вами насчет отдыха Люка. После дежурства? Или, может, прямо сейчас?

– Вы уже закончили дежурство. Рукопись может подождать еще несколько минут, так что говорите.

– Мы с Люком обсудили это прошлой ночью, после того, как он сказал, что сегодня закончит роман. Он охотно остался бы здесь при двух условиях. Во‑первых, что я тоже освобожусь от работы на эту неделю. Во‑вторых, что замок на его двери сменят, чтобы можно было выйти в парк. Он сказал, что предпочел бы отдыхать здесь, чем где‑либо еще, только бы не чувствовать себя взаперти, и что мы могли бы устроить себе второй медовый месяц, если бы мне тоже не приходилось работать.

– Договорились. А замок в его двери вовсе не нужен. Порой мне кажется, Марджи, что Люк – единственный здесь человек в здравом уме. И лучше всех приспособленный к жизни, не говоря уж о том, что зарабатывает побольше прочих. Вы что‑нибудь знаете о его новой книге?

– Он говорил, что сюжет ее будет разворачиваться в Таосе, штат Нью‑Мексико, кажется, в 1847 году. И что ему придется немного порыться в библиотеке.

– Убийство губернатора Рента? Безумно интересный период. Я смогу помочь Люку: у меня есть несколько книг, которые ему пригодятся.

– Превосходно. Это избавит меня от похода в библиотеку или книжный магазин. Ну что ж...

Марджи встала и потянулась за пакетом, но потом передумала и снова села.

– Доктор, я хотела бы с вами поговорить еще об одном. А этот конверт может подождать несколько минут. Разве что вы...

– Говорите, Марджи. Я свободен, как никогда. Даже марсиан поблизости нет.

Он на всякий случай огляделся. Действительно не было.

– Доктор, о чем думает Люк на самом деле? Мне пока удавалось обходить эту тему, но ведь так будет не всегда. А если марсиане появятся во время разговора... словом, я должна знать, как мне быть. Люк знает, что я вижу и слышу марсиан. Иногда мне не удается сдержаться при виде их. Я обязательно гашу свет и вставляю в уши пробки, когда... гмм...

– Когда темнота и заткнутые уши показаны, – подсказал врач.

– Вот именно. Но он знает, что я вижу их и слышу, а он нет. Не думает ли он, что я ненормальна? Что все спятили, кроме Люка Деверо? Как вы считаете?

Доктор Снайдер снял очки и тщательно протер стекла.

– Это очень трудный вопрос, Марджи.

– Потому что вы не знаете ответа, или потому, что это трудно объяснить?

– И то и другое. В первые дни я не раз говорил с Люком. Он был слегка не в себе, можно даже сказать, несколько более, чем слегка. Марсиан нет – это он знал точно. У него было то ли расстройство психики, то ли просто галлюцинации, вот он их и видел. Однако он не мог объяснить – коль скоро все прочие люди тоже галлюцинируют, – почему он выздоровел, а остальные – нет.

– Но... тогда, он должен думать, что все мы сошли с ума.

– Вы верите в духов, Марджи? Конечно, нет. Но это совершенно другое дело. Верящие в духов – это просто люди, наделенные богатым воображением, которым кажется, что они повсюду видят марсиан.

– Но... ведь все видят марсиан. Кроме него.

Доктор Снайдер пожал плечами.

– Тем не менее, он рассуждает именно так. Аналогия с духами – его идея, а не моя, и в определенном смысле она хороша. Так сложилось, что некоторые мои друзья убеждены, будто видят духов. Вряд ли это значит, что они спятили, потому что я духов не вижу или не могу видеть.