В зале Кларк, облаченный в трусы и майку, пыхтел над тяжеленной штангой.

Я так и замерла на пороге.

— А ты-то что здесь делаешь?

— Размягчение мозга зарабатываю, а то ума слишком много, — буркнул он.

Что ж, сама напросилась. Никакие правила не запрещают Кларку ходить в спортзал. Для того кто знаком с извращенной логикой моего братца — например, для меня, — очень даже ясно, на кого и на что он намекал. Я сбросила халат и, начав разминку, решила сменить предмет разговора.

— Сколько у тебя на штанге?

— Шестьдесят кило.

Пружинный гравитометр на стене показывал 0,52 g. Я быстро прикинула в уме: пятьдесят две тридцать седьмых от шестидесяти — то есть единицы — плюс девятьсот, деленное на тридцать семь; добавим одну девятую сверху и снизу, тысяча на сорок, выходит двадцать пять — то есть то же самое, что восемьдесят пять кило на Марсе.

— А чего ты тогда так вспотел?

— Ничего я не вспотел! — он брякнул штангу на пол. — Ты вот сама попробуй!

— И попробую.

Он отступил. Я взялась за штангу, чтобы поднять ее — и передумала.

Дома-то я всегда ставила девяносто и здесь выверяла по гравитометру эквивалент, да еще каждый день набрасывала немного сверх вчерашнего. Я поставила себе цель (кажется, недостижимую): поднимать при венерианском притяжении не меньше, чем дома.

Сомнений нет, что шестьдесят килограммов при 0,52 g подниму.

Но девушке не следует переигрывать представителей «сильного пола» в испытании силы — хотя бы даже своих собственных братьев.

Особенно если брат — зловредина, каких свет не видал, и есть надежда направить его зловредность на службу прогрессивному человечеству. Как я уже говорила, если имеется желание что-нибудь поненавидеть, лучше Кларка компании не найдешь.

Поэтому я принялась для виду пыхтеть-кряхтеть, взяла штангу на грудь, начала было толкать ее кверху и завизжала:

— О-е-ей, помоги!

Кларк толкнул одной рукой середину грифа, и объединенными усилиями штанга была поднята. Тогда я выдавила сквозь стиснутые зубы:

— Перехвати.

Он опустил штангу вниз, а я перевела дух.

— Ну, ты силен стал!

— Стараюсь.

Ура, сработало! Кларк подобрел, насколько позволяла его вздорная натура. Я предложила заняться акробатикой — если только он не против быть «нижним», а то, мол, не уверена, что удержу его при 0,52 g.

Он был вовсе не против; как же — еще одна замечательная возможность побыть сильным и мужественным! Поднять меня он, конечно, поднимет — я аж на одиннадцать кило легче этой штанги. Когда он был поменьше, мы уже занимались акробатикой, но тогда «нижним» была я. Это я придумала, чтобы держать его в рамках, когда родителей дома нет. А когда он стал с меня ростом и, боюсь, посильней, мы тоже акробатничали, только менялись местами.

Но сейчас я весила в полтора раза больше, и на особо головоломные трюки что-то не тянуло. Выйдя в стойку «руки в руки», я завела разговор о предмете, занимавшем мои мысли.

— Кларк, тебе нравится миссис Ройер?

— Эта-то? — Он фыркнул и издал неприличный звук. — С чего бы?

— Да нет, просто спросила. Она… Ладно, бог с ней.

— Ну и держись ногами за потолок…

— Стой! Не смей!

— А тогда договаривай, раз начала.