Предводительница одетых в черное женщин, которых она окрестила про себя «вампиршами», рослая мордатая тетка со злыми глазами, держала в руках странное оружие, похожее на бластер из фантастических фильмов. Она первой ворвалась в рубку управления станции — и Маруся увидела молодого отца, сидящего без движения в кресле напротив пульта. А на коленях у него, свернувшись калачиком, лежала спящая девочка лет четырех.

Она. Маруся Гумилева.

Главная «вампирша» что-то отрывисто бросила своим подручным — словно пролаяла собака. Маруся узнала немецкий язык, но слов не разобрала. Одна из женщин, закинув за спину автомат, приняла маленькую Марусю из рук предводительницы и куда-то унесла, а та принялась одевать на находящегося в бессознательном состоянии Андрея Гумилева наручники, ворочая его, словно тряпичную куклу.

Марусе было неприятно смотреть на все это. Самое главное, что она совершенно не понимала, что происходит, точнее, что произошло много лет назад на борту «Земли-2». Кто эти женщины-«вампирши», одетые в черные комбезы, словно они работают уборщиками мусора? Почему люди на борту станции не двигаются? Где охрана?

Она уже собиралась задать все эти вопросы Фраму, но тут события на экране сорвались в галоп — главная «вампирша» подняла Андрея Гумилева на ноги и ударила его открытой ладонью по лицу.

— Эй, ты! — завопила Маруся, забыв обо всем. — Не смей бить папу!

Она беспомощно оглянулась, толком не понимая, чего ищет — то ли что-то тяжелое, чтобы запустить в экран, то ли просто в поисках поддержки. Оглянулась — и замерла от ужаса.

В углу хижины, за ящиком, девочка увидела неподвижно сидящего человека. Женщину. Ту самую, главную «вампиршу».

— Свет! — закричала Маруся, пятясь к двери. — Фрам! Свет!

— Принято, — бесстрастно ответил искусственный интеллект и увеличил яркость экрана.

И тогда Маруся разглядела все — проклятую черную форму, серую кожу, искаженное злобной гримасой лицо. И глаза. Мертвые, мутные, замерзшие глаза, в упор глядящие на нее сквозь слой прозрачного льда.

Не помня себя от страха, девочка рванула дверь, упала и на четвереньках выползла из хижины, которая оказалась ледяной усыпальницей «вампирши». Страшная тетка с бластером, видимо, много лет пролежала в промороженной хижине с ветряком, ставшей ее могилой.

— А папа жив, — прошептала Маруся, тяжело дыша. — И я жива. Вот так вот…

Она отбежала довольно далеко от жуткой хижины. Вернуться туда девочка не согласилась бы даже за миллион рублей. Пусть Фрам стережет эту ледяную мумию до поры, до времени. Потом папина служба безопасности со всем разберется.

Маруся поймала себя на том, что вновь подумала об отце по старому, как раньше. А ведь после всего того, что она узнала, вряд ли получится относиться к нему так, как прежде.

Но в любом случае будет крупный разговор. «Разбор полетов», как любит говорить сам Андрей Гумилев. И папе придется рассказать Марусе все.

Десантные ботинки Маруси оставляли в подтаявшем снегу глубокие, четкие следы. Она уже час шла по этой ледяной пустыни, а далекие горы, казалось, не приблизились ни на метр. Хорошо еще, что, судя по всему, здесь был полярный день и солнце даже не собиралось опускаться к горизонту. Почему-то Маруся очень боялась остаться одна в темноте.

— Я дойду, — твердила она сама себе. — Я обязательно дойду…

Ей очень хотелось есть. И пить. В Зале Ста Тысяч предметов она съела всего лишь кусочек мяса и пригубила материализованный мамой щербет.