Я был так счастлив. Я уминал макароны, а мыслями был наверху, со своей новоприобретённой маской.

Главное, решил я, поменьше болтать языком. Не надо посвящать всех в свои планы. Тогда удастся напугать всех знакомых.

Даже Чаку не скажу. В конце концов, разве не он сбежал, оставив меня в тёмном подвале?

Берегись, милый Чак, говорю себе и прыскаю от смеха, так что макароны полетели изо рта. Я и тебя достану!

13

На следующий день после уроков у меня была тренировка с первоклашками. Стоял ясный холодный октябрьский денёк. Под лучами осеннего солнца жёлтые и багряные листья, покрывшие землю, казались золотыми слитками. По голубому небу растянулись белые ватные облака. Всё кругом казалось мне удивительно красивым.

Хэллоуин уже не за горами. Хэллоуин уже завтра.

Я загляделся на причудливой формы облака, а Марни что есть силы послала мне мяч прямо поддых.

От боли я согнулся пополам. Утёнок Бентон и ещё два урода тут же прыгнули мне на спину и повалили меня на землю.

Представляете, я зарылся лицом в грязь, но даже ухом не повёл. Как будто ничего не произошло. Хотите верьте, хотите нет, я засмеялся. Я-то знал, ждать осталось один день. Всего один день.

Я пытался научить их правильно передавать мяч. Я побежал с мячом вдоль боковой линии, а Эндрю Фостер подставил мне ногу. Я отскочил и врезался в стойку с великами. Падая, я ударился о руль, и у меня из глаз посыпались искры. А мне, представьте, всё до лампочки. Встаю как ни в чём не бывало, рот до ушей.

Это они ничего не знали. А я знал. Знал одну тайну. Знал, что завтра вечером, когда все будут ходить с мешками и кричать: «Кошелёк или жизнь!» — в мой мешок перепадёт самая большая добыча.

В четыре я сказал всем, что тренировка закончена. У меня сил не было свистеть в свисток. Я был весь перемазан с головы до ног. Хромал на обе ноги, а шишкам и синякам и счёт потерял. Обычное дело с этими жуткими боровами.

Но вы думаете, я жаловался? Впрочем, вы и сами знаете ответ.

Собираю я всю эту малышню в кружок. Они пихаются, таскают друг дружку за волосы, обзываются. А я им так спокойно и говорю, что они настоящие скоты. Поднимаю руку, мол, помолчите секунду, и говорю:

— Давайте завтра на Хэллоуин устроим настоящую вечеринку.

— Ура! — вопят они.

— Тогда сразу после тренировки в хэллоуинских костюмах встречаемся всей командой, — продолжаю. — Вместе пойдём по домам.

— Ура! — снова голосят они.

— Предупредите родителей, — говорю. — Собираемся перед старым домом Карпентера.

Молчание. Никто из боровов уже не кричит, не радуется.

— Чего это мы там будем встречаться? — спрашивает Эндрю.

— Там, говорят, привидения водятся, — подаёт голос Марни.

— Это уж больно страшное место, — поддакивает Утёнок.

Я, прищурившись, смотрю на них.

— Да вы что, ребята, сдрейфили? — спрашиваю.

Молчание. Все стоят и переглядываются.

— Вам что, — поддразниваю их, — слабо встречаться там?

— Ты что! Испугаемся мы какого-то старого дома, — возражает Марни.

И тут все наперебой начинают уверять меня, какие они смелые. И кричат, мол, разумеется, все придут.

— Я как-то видел привидение, у нас за гаражом, — хвастает Джонни Майерс. — Я как крикну: «Бу!» — оно и испарилось. — Богатое воображение у этих малышей.

А все стали потешаться над Джонни. А он упёрся, стоит на своём. Видел, мол, и всё тут.