— Я просто снова напомнил его, — проворчал Долган и сплюнул на мостовую. — Он назвал меня 'мальчишкой'.

— Именно это он и сделал, — усмехнулся Азриим.

Ривен ему нравился. Азриим считал человека своим подопечным, что напоминало то, как Странник относился к нему и Долгану. Эта мысль порадовала и удивила слаада. Он повернул голову и посмотрел на брата.

— Он — союзник, Долган. Разве не ясно, что убийца ненавидеть жреца Маска? И разве недостаточно того, что Странник прочёл его мысли?

— Но…

— Долган, из тех двоих, что стоят на этом месте, один — глупец, — Азриим позволил собеседнику понять суть сказанного; как он и ожидал, на это ушло не меньше минуты. — Не будет ли лучше, если решения будет принимать другой?

Кожа на лбу Долгана сложилась в гармошку, а затем слаад оскалился:

— Между прочим, один из стоящих здесь сильнее другого.

— И то верно, — признал Азриим. — Поэтому я и предоставляю тебе возможности пустить в дело твой топор. Позволь же мне пускать в дело свой ум. Договорись?

Долган неопределённо пожал плечами и закусил губу. Азриим решил воспринять это как молчаливое согласие.

— Пошли, — сказал полудроу и устремился вдоль причала. Слаад шёл прямо по грязи, от чего казалось, что он уже оставил надежду сохранить обувь чистой.

— Куда? — спросил Долган.

— Увидишь.

Не прошло и часа, как Азриим нашёл то, что искал — большую трёхмачтовую морскую каравеллу, с ало–зелёными переплетениями на флаге Урламспира. Он знал, что сембийский корабль будет побыстрее тэйского судёнышка.

Деревянная морская свинка украшала нос каравеллы; её разинутая пасть символизировала сундук, наполненный золотом. Азриим улыбнулся. В Сембии все, так или иначе, имело отношение к деньгам. Он заметил нескольких матросов на палубе, они вязали канаты или карабкались на мачту. Остальные, должно быть, отдыхали на берегу.

— Постой здесь, — сказал Азриим. — Я скоро вернусь.

— Другой корабль? — спросил Долган. — Но зачем?

— Зачем? Просто я научился уважать упорство жреца Маска.

— Что? — переспросил Долган. — Упорство?

Азриим потрепал брата по его мускулистому плечу:

— Не забывай, Долган — я очень умён. Подожди меня тут.

Хоть это его и раздражало, слаад изменил внешность, убрав черты полудроу. Пока он шёл, его кожа стала светлее, глаза и уши стали более округлыми, а черты лица менее резкими. Затем он напялил на себя деловую улыбку и спустился с пирса к трапу. Слаад окликнул первого же моряка, что бросил взгляд в его сторону, худощавого юношу, который вряд ли видел больше двадцати зим.

— Капитан на борту? — выкрикнул вопрос Азриим.

Матрос опёрся руками на перила и прищурился:

— А кто его спрашивает? — во рту у юнца была дыра на месте одного из передних зубов.

— Я, — ответил слаад, бросив моряку золотую монету.

Юноша поймал её на лету и запихнул в карман.

— Ты, так ты, — отозвался молодой человек и пропал из виду. Затем Азриим услышал крик матроса. — Увалень! Позови капитана.

Азриим подошёл к краю деревянного трапа и стал ждать. Он знал, что подняться на борт без приглашения было бы невежливо. Моряки на борту судна, исполнявшие свою работу, внимательно следили за ним, посмеиваясь и подшучивая над слаадом. Азриим не обращал внимания. Ему нужно было сделать дело. И, кроме того, они были одеты как клоуны.

Левой рукой слаад нащупал одну из своих волшебных палочек — длинную и суставчатую, словно палец, пепельного цвета с золотым вкраплением — и сжал её в ладони.

Прошло не так много времени, и Азриим услышал выкрики:

— Капитан на палубе, — раздавалось от каждого матроса.