– А поджог кто устроил? – спросила я.

– Так Золотухина же! Увидела, что у Ребровых снова обыск идет, услышала, что обнаружен тайный ход. Поняла, что на этот раз куча барахла в подвале не останется без внимания, и попыталась замести следы. Не вышло!

– Бедный наш Плюшкин, разворошили его хламовник, – посетовала я, но не стала этот момент драматизировать – еще с другой трагедией не покончила. – Значит, сразу после убийства Касатикова выйти из подвала с испачканным кровью жертвы барометром Алина не рискнула. А комп все же вынесла?

Сыщики отмолчались.

– Значит, вынесла, – решила я и продолжила свою литературную реконструкцию. – И бабка Плужникова со своего балкона видела, как Золотухина вошла в чужой подъезд, а потом вышла из него с ноутбуком.

– Что, есть свидетель? – встрепенулся Лазарчук. – Откуда знаешь?

– Бабка плюнула в Алину ириской. – Я хихикнула. – Попала в голову. Алина это не сразу заметила, а когда спохватилась – было уже поздно, конфета намертво влипла в волосы. Пришлось нашей красавице состричь свои кудри…

– Постой, я это уже слышал! – вспомнил Касатиков.

Я глубоко кивнула:

– И даже видел парикмахершу, которая стригла Золотухину. Уверена, она опознает Алину.

– Еще свидетель! – обрадовался Макс и потер ладони. – Теперь мы…

– Погоди, я еще не закончила. – Я не позволила себя перебить. – Золотухина, опасаясь, что бабка Плужникова даст показания против нее, попыталась убрать свидетеля.

– Тут еще и попытка убийства? Почему мы не в курсе? – Полковник недовольно посмотрел на младшего по званию.

– Не ругай Макса, эта история не получила огласки, – заступилась я за Касатикова. – Алина наколола снотворным вишни и оставила их в пакете у двери бабки Плужниковой. У нас так многие делают – в смысле не травят бабку, а приносят ей угощение. Жалеют одинокую старуху, она вообще-то не злая…

– Не отвлекайся, – попросила Ирка.

– По счастью, Светлана Петровна съела только несколько вишенок, все остальные высыпала на молодежную компанию, шумевшую ночью во дворе, – продолжила я. – И бабка уснула не вечным сном, в больнице ее откачали. Только она напрочь позабыла события последних дней…

– То есть этого свидетеля мы вычеркиваем, – огорчился Касатиков.

– Ты подожди, может, она еще все вспомнит, старческие провалы в памяти – вещь непредсказуемая, – успокоила его Ирка.

– Чуть не забыла: Золотухина же еще одной бабуле чего-то подсыпала! – вспомнила я. – Своей соседке Татьяне Васильевне! Та, добрейшая душа, то и дело приходила проведать «бедную Алиночку», беспокоилась, что вдова ночами не спит… А «бедная Алиночка» просто рылась в архивах супруга – искала тот самый роман Петра на бумаге. Видно, знала, что он текст распечатывал. Ну и добавила заботливой соседке в чаек то, от чего старушку на «Скорой» из дома увезли. Избавила себя от назойливого внимания. Татьяну Васильевну после больницы дочь к себе на хутор увезла…

– Так, минуточку! – Ирка заволновалась: – Постойте, получается, что бабка Плужникова в опасности? Ее-то никто никуда не увезет, она из больницы вернется домой, а там Алина, которая хочет ее смерти…

– А Алина не там, – сообщил Лазарчук и хрустнул соленым огурчиком.