– Ах, да! Извини, дорогой, мне страшно хотелось поделиться с тобой переживаниями по поводу этой ужасной истории… Но я боялась усугубить твое состояние. Мне самой пришлось проваляться в постели несколько дней – стресс и легкое сотрясение мозга. Все произошло так неожиданно! Бедняжка Сандра! – Присев у постели мужа, Клер накапала в стаканчик успокоительных капель и поднесла к дрожащим губам. Лекарство не помогло – крупные слезы покатились по бледным щекам.

– К чему так расстраиваться, детка? Кажется, этот Морис выиграл изрядный куш. К тому же избавился от инвалидки. Вы отлично провели сложнейшую операцию.

– Может, тебе лучше поспать? Я ничего не понимаю! Послушай, как колотится сердце. – Клер быстро положила себе на грудь ладонь мужа. – Я еще не оправилась от переживаний. Зачем ты огорчаешь меня?

Дик не отнял руку, которой Клер начала поглаживать свою грудь. Он почувствовал ее затвердевший сосок и волнение, замутившее бирюзовый взор. Правая рука Дика пробралась под узкую обтягивающую юбку, нащупывая подвязки и трусики. Эта женщина сохранила повадки шлюхи.

– Ты покупаешь белье в секс-шопе?

– Раньше тебе это нравилось, милый, – прошептала, замирая от вожделения Клер. Дик резко высвободил руки и приподнялся на подушках. Он снова хотел эту женщину – развратную, грязную, преступную – такую, как есть.

– А этот Морис хорош в постели? – спросил он в упор, боясь расслабиться и потерять желание мести. – Ты отличная актриса, детка. Интимные сцены – твое высшее достижение. Я почти поверил, что нужен тебе, как мужчина. Благодарный зритель, не правда ли?

Клер встрепенулась, скрывая под маской обиды подлинное смятение.

– Ты решил меня помучать – я знаю, болезнь меняет человека. Оставляю тебя на попечение врачей. – Клер поднялась и гордо посмотрела на Дика сверху вниз. – Только ты зря гонишь волну, дорогой. Клянусь, у меня никогда ничего не было с мистером Морисом!

– Ах, так? Ну и отлично, детка. Прости меня и забудь дурацкие разговоры. Я действительно не в своей тарелке. – Дик поманил пальцем жену, и когда та наклонилась к нему, больно ущипнул за щеку. – Мир?

– Мир, – скривилась Клер, выдавливая улыбку. – Я позвоню тебе сразу же, как приеду в Лос-Анджелес.

– Чао, малышка… Да, чуть не забыл, возьми в сейфе пакет с надписью «Сюрприз». Но распечатай его в день именин. Думаю, это поднимет твой тонус.

Когда за Клер захлопнулась дверь, Дик улыбнулся – впервые за две последние недели. «Послезавтра, послезавтра она получит сполна!» – думал он, представляя, как задохнется от бешенства эта похотливая сучка, получив его подарок – фотографии, сделанные Морисом, и копию аннулированного завещания.

Дик просчитался, предполагая, что ему придется ждать звонка из Лос-Анджелеса целых двое суток.

Задремав, он проснулся от шума в коридоре. Часы показывали семь вечера. Шум превратился в вопли, с треском распахнув двойную дверь, в спальню ворвалась Клер. Вышвырнув замявшуюся от неожиданности сиделку, она бросила в лицо Дика обрывки растерзанных фотографий.

– Это что такое? – Клер за кончик подняла над Диком экземпляр завещания, перечеркнутый адвокатом.

– А как ты представляла себе выражение моей любви после таких картинок? И ведь это далеко не единственные экспонаты в «семейном альбоме».

– Грязная свинья! Ты покупал фальшивки, чтобы унизить меня и отобрать свои денежки. Деньги – это единственное, что способно возбуждать тебя. Больше ничего. Не думай, что девять лет в браке с импотентом и садистом – пустяк.