Началась паника… Аристократы заметались, крича и пытаясь укрыться за мраморными колоннами и тяжёлыми шкафами с книгами. Курчатов, напротив, сохранял хладнокровие. Он выхватил из-под плаща два изящных пистолета и с мастерством, достойным художника, начал отстреливаться.

Как только один из нападающих приблизился, Курчатов, не колеблясь, молниеносно метнул кинжал, который всё это время крепко сжимал в руке. Противник беззвучно обрушился на пол.

В разгар боя граф ощутил вибрацию в кармане. Укрывшись за опрокинутым столом, он достал телефон. На экране вспыхнуло сообщение: «Роду Курчатовых объявлена война за вмешательство во внутренние дела семьи Распутиных. Приговор окончательный. Апелляции не подлежат».

Курчатов горько усмехнулся, уклоняясь от пули, и подумал: «Какая оперативность! Стоит похвалить их за пунктуальность, а вернее, за её отсутствие. Может, оставить отзыв после смерти?»

Рядом с ним рухнул один из его соратников, сражённый выстрелом из оружия, похожего на водяное лезвие. Граф оглядел поле боя: аристократы падали один за другим, их изысканные одежды пропитывались кровью. Кто-то пытался сопротивляться, но большинство кричали о пощаде или пытались спрятаться.

— Какая жалкая трата превосходного бренди, — отметил Курчатов, наблюдая, как один из нападающих опрокинул стол с дорогими напитками.

И вновь он бросился в бой, двигаясь с грацией и яростью хищника. Его мысли были ясны: шансов выжить почти не осталось, но отступать — не в его стиле.

К нему подскочил молодой граф Нежин с дрожащими руками и глазами, полными ужаса.

— Что нам делать? — сорвалось с его уст в отчаянии.

Курчатов усмехнулся ему на это:

— Молиться, если умеете. Хотя, боюсь, Бог сегодня занят. Может, попробовать договориться с дьяволом? Говорят, он любит компании.

Молодой граф побледнел ещё больше. Взрывы сотрясали стены, огонь начал пожирать роскошные гобелены и картины мастеров. Воздух наполнился густым дымом и горьким запахом пороха.

Последние мысли графа Курчатова были пропитаны ледяной иронией: «Ввязаться в дела Распутиных… Гениально и одновременно безрассудно. Они обвели нас вокруг пальца, как малых детей. Распутины такого точно не прощают, и наша судьба уже предрешена… Остаётся лишь надеяться, что в аду выпивка лучше, чем здесь».

Глава 18

Граф Ноев ворвался в свой дом так стремительно, что слуги едва успели поклониться. Его обычно уложенные волосы сейчас торчали во все стороны. Глаза бегали по залу, а пальцы нервно крутили пуговицу на камзоле.

— Собирайте мои вещи! Немедленно! — рявкнул он, сверкая глазами на ошарашенных слуг.

Те, не осмеливаясь спросить, кинулись выполнять приказ, подняв шум и суету. Ноев чувствовал, как сердце колотится в груди, будто пытаясь вырваться наружу.

— С какой стати они решили взяться за меня? — думал он, пытаясь понять, что происходит. До него дошли слухи: на последней встрече аристократов, куда его даже не позвали, обсуждали именно его. Эти надменные павлины в шелках решили, что он — крыса, которую нужно убрать.

— Крыса, говорите? — пробормотал граф с горькой усмешкой, бросая в чемодан стопку писем. — Да у них самих хвосты подлиннее будут.

Обвинения были абсурдны: ему приписывали передачу секретной информации Добрынину. Мол, он слил всё, что обсуждали на предыдущих собраниях. И, по их словам, это почти доказано, ведь сам Добрыня обсуждал это с Распутиным у себя дома.

— Прослушка, ха! — саркастически подумал он. — Они уже не знают, как подставить друг друга.

Ноев сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Доступ к общему серверу ему перекрыли, и теперь он был как слепой кот в комнате с ловушками.

— Предателем меня называют, — снова пронеслось в голове.