|
-- Ты, Иван, -- говорил Берлиоз, -- очень хорошо и сатирически изобразил, например, рождение Иисуса, сына божия, но соль-то в том, что еще до Иисуса родился еще ряд сынов божиих, как, скажем, фригийский Аттис, коротко же говоря, ни один из них не рождался и никого не было, в том числе и Иисуса, и необходимо, чтобы ты, вместо рождения и, скажем, прихода волхвов, описал нелепые слухи об этом рождении... А то выходит по твоему рассказу, что он действительно родился!.. Тут Бездомный сделал попытку прекратить замучившую его икоту, задержав дыхание, отчего икнул мучительнее и громче, и в этот же момент Берлиоз прервал свою речь, потому что иностранец вдруг поднялся и направился к писателям. Те поглядели на него удивленно. -- Извините меня, пожалуйста, -- заговорил подошедший с иностранным акцентом, но не коверкая слов, -- что я, не будучи знаком, позволяю себе... но предмет вашей ученой беседы настолько интересен, что... Тут он вежливо снял берет, и друзьям ничего не оставалось, как приподняться и раскланяться. "Нет, скорее француз..." -- подумал Берлиоз. "Поляк?.." -- подумал Бездомный. Необходимо добавить, что на поэта иностранец с первых же слов произвел отвратительное впечатление, а Берлиозу скорее понравился, то есть не то чтобы понравился, а... как бы выразиться... заинтересовал, что ли. -- Разрешите мне присесть? -- вежливо попросил иностранец, и приятели как-то невольно раздвинулись; иностранец ловко уселся между ними и тотчас вступил в разговор. -- Если я не ослышался, вы изволили говорить, что Иисуса не было на свете? -- спросил иностранец, обращая к Берлиозу свой левый зеленый глаз. -- Нет, вы не ослышались, -- учтиво ответил Берлиоз, -- именно это я и говорил. -- Ах, как интересно! -- воскликнул иностранец. "А какого черта ему надо?" -- подумал Бездомный и нахмурился. -- А вы соглашались с вашим собеседником? -- осведомился неизвестный, повернувшись вправо к Бездомному. -- На все сто! -- подтвердил тот, любя выражаться вычурно и фигурально. -- Изумительно! -- воскликнул непрошеный собеседник и, почему-то воровски оглянувшись и приглушив свой низкий голос, сказал: -- Простите мою навязчивость, но я так понял, что вы, помимо всего прочего, еще и не верите в бога? -- он сделал испуганные глаза и прибавил: -- Клянусь, я никому не скажу. -- Да, мы не верим в бога, -- чуть улыбнувшись испугу интуриста, ответил Берлиоз. -- Но об этом можно говорить совершенно свободно. Иностранец откинулся на спинку скамейки и спросил, даже привизгнув от любопытства: -- Вы -- атеисты?! -- Да, мы -- атеисты, -- улыбаясь, ответил Берлиоз, а Бездомный подумал, рассердившись: "Вот прицепился, заграничный гусь!" -- Ох, какая прелесть! -- вскричал удивительный иностранец и завертел головой, глядя то на одного, то на другого литератора. |
