– Ужас какой! – пробормотала Гаэль, опустошая бокал.

– Не то слово! Он по моему виду и голосу почувствовал, что стряслось что‑то серьезное, и побледнел прямо на глазах. «Какое несчастье?» – «Это очень серьезно, месье. Она упала с лестницы, и я думаю, что она...» Больше я не смогла произнести ни слова. Он оттолкнул меня с такой силой, что я чуть не упала, и сломя голову помчался вниз. Я услышала, как он закричал: «Элилу!» – и у меня просто сердце оборвалось. Бланш вскочила одним прыжком и выбежала, вся растрепанная, в ночной рубашке. Она спросила меня: «Что случилось?» –ноя просто онемела. Он продолжал кричать: «Элилу!» И она тоже побежала к лестнице и позвала его: «Жан‑Юг?» Потом она тоже закричала. Я не знала, что делать. Дети начали выходить из комнат. Я пыталась их удержать, но Шарль чуть не сбил меня с ног. Началось что‑то невообразимое. Все кричали, а Жан‑Юг взял девочку на руки, словно убаюкивая... Глупо, но я в этот момент вспомнила Кларка Гейбла в «Унесенных ветром» – как он шел с мертвой Бонни на руках...Тут я тоже заревела...

– Представляю себе... Думаю, я бы просто упала в обморок, – пробормотала Гаэль с расширенными глазами.

– Бланш упала в обморок, – сказала Айша. – Она прижала руку к груди и– бум! – рухнула на пол. В этот момент позвонили, и я побежала открывать. Слава богу, приехал Кордье. Он заставил всех отойти назад и велел Андрие уложить малышку на диван. Потом наклонился над ней и покачал головой. Папаша Андрие шатался, как пьяный. Он опирался на плечо Шарля, который не произнес ни слова. А этот придурок Луи‑Мари спросил: «Папа, Элилу умерла?» Мне захотелось ему врезать как следует. Кордье держался очень хорошо. Он повернулся к ним и сказал: «Мужайтесь, дети, вашей сестренки с вами больше нет. Она упала и сломала шею». Потом он сделал Бланш успокаивающий укол, оставил Андрие упаковку таблеток и попросил Колетт сварить кофе. Она плакала все время, пока его готовила, несчастная старуха!

– А ты? О тебе он не позаботился?

– Меня он притиснул к себе, как всегда, старый козел!

– Может, просто утешить хотел? – предположил Шиб.

– Нуда, как же!

– Он что, сексуальный маньяк? – спросила Гаэль.

– Все мужики при виде моей фигуры ведут себя как сексуальные маньяки, – отмахнулась Айша.

– Никто не засомневался, что это было случайное падение? – спросил Шиб.

– Ну, я ведь нашла ее у подножия лестницы со свернутой шеей, и одна из ее домашних туфелек валялась на ступеньке. Ясно было, что она поскользнулась и упала.

– Хм... С таким же успехом ей могли проломить затылок где‑то в другом месте, а потом сбросить с лестницы.

– Верно, – подтвердила Гаэль. – Но почему ты заговорил об убийстве, если до этого речь шла лишь о жестоком обращении? По‑моему, у тебя слишком богатое воображение.

– Не знаю. Я чувствую, что от всей этой истории дурно пахнет.

– Ну и ну! Ты еще и провидец?

– Нет, но... У Элилу была привычка рано вставать?

– Обычно я будила всех в семь утра, в школу, – ответила Айша, – и помогала одеться Энис и Аннабель.