Девочка лекарю обрадовалась. А он, хоть и вел себя сдержанно — несмотря на принятое решение, ему все равно было стыдно за свои действия, — тоже рад был видеть Лилю. Рад еще и потому, что теперь он придумал, что нужно делать.

— Вы знаете, — после того, как маг закончил фальшивый ритуал, сказал ему Виттор, — Лиля так и не может выговаривать полных слов и тем более фраз. Я вас очень прошу, вы уж постарайтесь как следует!

— Я стараюсь. Но я уже говорил: есть такие вещи, что не подвластны даже магии… Остается лишь ждать и надеяться…

— Надежда и без того с нами, — сухо улыбнулся маршал. — А вот ожидание не всегда бывает оправданным. Действие зачастую куда эффективнее. Так что прошу вас, действуйте! Будем ждать вас завтра.

Герхат едва удержался от улыбки. Эх, если бы Виттор знал, что именно действовать он и собирается! И не завтра, а уже сегодня.

— Позвольте, маршал, я дам вашей дочке полезный совет, — сказал он. — Только что вспомнил.

— Конечно, — обрадовался Виттор, заметив что глаза седого лекаря блестят задорно и живо.

— Лилечка, — сказал целитель девочке. — Чтобы развить речь, очень помогают упражнения с зеркалом. Там, в коридоре, — махнул он на дверь рукой, — я увидел у вас большое зеркало в нише. Подходи к нему почаще и говори. Неважно, что именно, но смотрись в него и говори, говори — беседуй со своим отражением, будто с настоящим человеком. Поняла?

Лиля кивнула. Герхат, прижав руку к сердцу, поклонился ей с маршалом и опять их покинул.

Что ж, начало его плану было положено. Оставалась самая, пожалуй, важная часть: сделать так, чтобы он смог проводить с Лилей настоящие ритуалы, оставаясь незамеченным ни для нее, ни для других.

Маг спустился по лестнице и направился к выходу из особняка, но по пути к парадной двери быстро вдруг огляделся и шмыгнул в коридор, ведущий к комнатам прислуги. Там он постучался в одну из дверей и, услышав «войдите», открыл ее.

Это была комната дворецкого Никтуса. Мужчина изумленно уставился на вошедшего лекаря.

— Рад вас приветствовать у себя, любезнейший Герхат! — воскликнул он с явно слышимой в голосе теплотой.

— Здравствуйте, Никтус. Как ваш сын? Больше не падал с лошади?

— Он их теперь обходит стороной! Я вам так благодарен, что…

— Пустое, — взмахом руки прервал его Герхат. — Не могли бы вы оказать мне небольшую услугу?

— После того как вы спасли жизнь моего Тинуса, я готов сделать все, что вы скажете!

— Мне нужно, чтобы вы, если я постучу к вам окно — вот так: тук… тук-тук-тук!.. — незаметно впустили меня в особняк, когда мне это понадобится. Не бойтесь, обворовывать маршала я не собираюсь и причинять иного ущерба тоже.

— Даже ночью впустить?..

— Нет, ночью это точно не понадобится.

— Тогда конечно! Конечно, я вас впущу! — закивал Никтус и повторил: — Тук… тук-тук-тук!.. Только ведь если вас заметят и схватят, я… — Он замялся.

— Разумеется, я не собираюсь вас впутывать в неприятности, — прищурившись, сухо и строго произнес лекарь. — Если меня схватят — это будут уже мои проблемы, про ваше содействие никто никогда не узнает, клянусь. А сейчас мне нужно, чтобы кто-нибудь сказал Лиле…

— Давайте я скажу! — подскочил дворецкий.

— Не думаю, что это хорошая идея. Вы часто ходите к ней вот так, ни с того ни с сего?

— Вообще никогда.

— Вот видите. Нужен кто-то, кто не вызовет подозрений.

— Можно попросить кого-нибудь из прислуги… У меня, как у дворецкого, есть ниточка к каждому.

— В каком это смысле? Вы хотите сказать, что управляете ими словно марионетками?

— Конечно же, нет! У меня в самом прямом смысле ниточки, — показал Никтус на свисающие вдоль одной из стен разноцветные шнурки.