|
Так вот, мы спецлагерников к евреям приравниваем. Когда у аккуратистов появляется нужда - так отрываем с работы одного-двух и отправляем в лаболатории. - "Лаборатории" надо говорить, а не "лаболатории"... - Силен. Страх в себе дерзостью давишь? Силен, ничего не скажу. Ну так что? Попробуешь боль или в согласие перейдешь? - В согласие не перейду. - Дурак обратно же. Ты моего совета послушай: надень форму, сапожки - и на фронт, а там жик-жик и к своим. Так, мол, и так, заставил меня Пал Палыч. - А фамилия у Пал Палыча какая? - Абрамсон у него фамилия! Абрамсон, по имени Еврей Иванович! А ну, надевай форму, падла! - Не сторгуемся. Пал Палыч. Не выйдет. Пал Палыч набирает номер и говорит в трубку, посмеиваясь: - Вася, привет, милый! Снова Баканов беспокоит. Веселый у меня подследственный сидит, веселенький. Заходи, побалакаем. Может, ты ему все растолкуешь, тогда и решим на месте, чтоб резину не тянуть. Лады. Жду. А как твой? Понятно. Ну, ничего, ничего, бог простит... Василий Иванович все время сосет ментоловые леденцы, поэтому у него изо рта пахнет кондитерским магазином. Руки он держит глубоко засунутыми в карманы, словно урка-малолеток на "толковище". Брови у него мохнатые, громадные, сросшиеся у переносья, лоб высокий и гладкий, без единой морщины. - Этот? - спрашивает он Пал Палыча. - Так точно. - На карточке ты красивше, - говорит Василий Иванович и коротко бросает: - Можете садиться. Пал Палыч присаживается на краешек стула и смотрит на Василия Ивановича с обожанием. Василий Иванович долго и обстоятельно чистит свои ногти спичкой, а после начинает неторопливо поучать меня: - Чудак, ты запомни: победит тот, кто стариком помрет. Старикам все прощается, да и время - хороший лекарь. Помяни мое слово. Кто у немца лучшим другом будет через десяток лет? Русский будет ему лучшим другом. Фюрер перебесится, поймет, что без нас он - ноль без палочки. Диалектика, никуда не попрешь. Вот такие пироги, брат... Пал Палыча мы бросаем на интеллигентов, он умеет Достоевского наизусть шпарить, в лагере у Авербаха научился, на Колыме. У тебя лик осторожный. Скула не прет, ну мы и определили его на тебя. Ошиблись, ничего не скажешь. Я-то лично считаю, что интеллигентность - категория возраста, а не крови или там образования. Честно говоря: нам ты на кой сдался? Ни на черта ты нам! Но гестапо на тебя замкнуло, у них, я думаю, заготовлен план интересного процесса против своих коммунистов, они их хотят под шпионаж подвести, ну а ты - карты им в руки. Образованность тебя погубила, аккуратен ты в словах, а это для процесса - самый смак. Понял? То-то и оно! А нам - расхлебывай, гестапо не шутит... Как ни верти, а нам поручили тебя до конца расколоть, иначе сами потом щебенкой харкать будем. Так что помозгуй, помозгуй как следует. Мы тогда погодим тебя через соты пропускать. |
