|
"Тише вы! - чуть не кричал Вихрь на людей, которые шли, громко шаркая голодными, тонкими, уставшими ногами по серым плитам площади. - Тише вы! Слышите, самолеты!" Потом он увидел в небе черные точки: армада самолетов шла с запада на восток - бомбить наших. Вихрь вздохнул, опустил глаза и увидел, что идущий впереди гестаповец, поднявшись на мыски, заглядывал через головы шумливых старух. Он увидел мальчишку, который ползал на коленях, собирая огрызки яблок и окурки, валявшиеся возле скамеек, где сидели люди, ожидавшие поезда. Мальчишка был черненький, длинноносый, с проволочными гладкими волосами. "Цыганенок, - понял Вихрь, - они для них вроде евреев. Как натасканный пес - не может пройти мимо цыганенка. Что сейчас в нем творится, в этом длинном? Точно, как натасканная собака. Тварь этакая". Длинный гестаповец свернул, прошел сквозь плотную шеренгу торговцев, толкнул какого-то старичка в широкополой черной шляпе, отвел локтем немецкого солдата и больно толкнул цыганенка в бок мыском сапога - будто бы невзначай. Цыганенок вскинул свое громадно-глазое лицо, увидел длинного и, словно нутром поняв опасность, стал отползать на карачках. Потом поднялся и юркнул в тихую, жаркую, настороженную толпу. Людское море голов зашевелилось там, где пробегал мальчишка. "Вот! - резануло Вихря. - Вот оно!" - А-а-а! - заорал он, что есть силы ударив слепца по очкам, и ринулся в сторону, противоположную цыганенку, сшибая руками и ногами людей с узлами и чемоданами. Рынок зашумел; пронзительно затрещали свистки полиции; кто-то тихо, испуганно закричал у него за спиной - началась паника, заржали кони, хлестнул выстрел, другой... Вихрь бежал согнувшись, выставив вперед голову, сдирая с себя на бегу синий пиджак - первую примету. Он бросил пиджак под ноги, увидел - стремительным кинокадром, - как к пиджаку потянулись чьи-то руки, на пальцы в тот же миг обрушилась здоровенная ножища, но крика уже не было слышно, потому что кричало и вопило все вокруг. Вихрь глянул вправо - там разворачивался грузовик с крытым зеленым кузовом: из него черными комьями вываливались полицейские. Мелькание в глазах вдруг сменилось замедленным видением - как в предсмертный, последний час. "Парикмахерская" - проплыли перед глазами буквы чуть подальше парадного входа гостиницы "Варшавской". Каким-то последним, холодным, отчаянным разумом Вихрь толкнул дверь; остро дзинькнул звонок. Парикмахер, побледнев, шагнул навстречу. Мгновение Вихрь стоял на пороге, а потом сказал: - Я бежал из гестапо. Это ищут меня. У ПАЛЕКА Седой привел Аню в старую баню. Здесь пахло дубовыми бочками, пенькой и каким-то особым, далеким, но знакомым Ане рыбацким запахом: то ли дегтем, то ли прошлогодней вяленой рыбой. Этот запах, знакомый Ане по тайге, вдруг успокоил ее: так бывало в зимовьях, где отец останавливался, если шел белковать на сезон. |
