ледяного озноба.

— Что происходит? — спросил Матвей, почувствовав возникшее за столом острое

напряжение.

Мажарин ухмыльнулся. Заметил, как у Маринкиного бойфренда дернулась щека, когда он

назвал ее Маришей. Не позволяет так себя звать? Или

ревнивый, что ли? Оно и понятно. На таких, как она, чужим мужикам даже смотреть нельзя

позволять. А он раньше не только смотрел. Он ее когда-

то трахал. И ей это нравилось.

— Ма-ри-ша, — с удовольствием повторил, словно Маринка не напротив него за столом

сидела, а лежала под ним на кровати.

И насрать, что никто, кроме них, ничего не понимал. Что Володьке неловко, а Матвей зол и

растерян.

— Перестань, — прошептала она, невольно смяв в руке салфетку.

Сергей холодно ей улыбнулся.

Не искал Маринку, не собрался. Жил по железному правилу: «Играй, но никогда не

отыгрывайся».

Но если шанс отыграться предоставляет сама судьба? Как отказать себе в этом

удовольствии?

По кускам буду рвать. Зубами вены перекусывать. Как ты мне. Даже не сомневайся. Буду.

Капля крови упала на пустую тарелку. Увидев это, Марина быстро прижала к носу

скомканную в руке бумажную салфетку.

— Мариночка, дорогая… — засуетился жених, тем самым снова вызвав у Мажарина

снисходительную улыбку.

— Всё нормально, — спокойно сказала она. — Ты же знаешь, со мной такое бывает. Закажи

мне лучше холодной воды. А лучше воды со льдом.

Глава 1

За семь лет до начала описываемых событий.

— Маринка, выпей с нами? — предложил Аркадий, хватанув девушку сзади за талию.

— Руки убери! — рыкнула Марина и брезгливо одернула от себя его руки.

— Да ладно тебе, — чуть обиженный ее реакцией парень отступил и уселся на барный стул.

Маленький, плотный, лобастый, какой-то не в меру энергичный этот Аркашка. Отвратный,

одним словом. С ним разговаривать противно, не то что

терпеть его хлипкие прикосновения.

— Аркаша, не лезь, а то сестричка у меня нервная. Лучше вообще не подходи, когда у нее

нож. Пырнет еще, — усмехнулся Егор и достал бокалы

под виски.

— А я таких строптивых люблю, — сально посмотрел Аркадий на Маринку.

— Смотри, чтобы любилка не отвалилась. — Снова взялась за нож и стала резать сыр, давя с

ненужной силой, словно вымещая на нем злость,

которую не высказала словами.

Аркаша почти спокойно взялся за бокал с виски и сделал аккуратный глоток.

— Куда собралась опять? — спросил Егор.

— Не твое собачье дело, — огрызнулась, жуя бутерброд и набирая подруге сообщение.

— Кончай шляться.

— За собой смотри. — Спешно дожевав бутерброд, схватила с соседнего стула сумочку и

джинсовую куртку.

— Ты чё охерела?! — заорал на нее брат, а она, не отвечая, выбежала из дома на улицу, где

ее уже ждало такси.

Сев в машину, подтвердила адрес. Автомобиль мягко тронулся, и Марине вдруг захотелось,

чтобы он больше не останавливался — ехал и ехал,

никуда не прибывая. Захотелось от бессилья и ощущения собственной никчемности, когда

уже не знаешь, где себя искать и чего бояться, когда

готов просто нестись куда глаза глядят...

Через сорок минут Стэльмах вошла в бар. За дверью обдало теплом, запахом сигарет и

громкой музыкой, которые тут же взвинтили ее азартным

напряжением и заставили забыть и о брате-ублюдке, и о его мерзком приятеле.

Она огляделась, пробежав взглядом по занятым столикам, шагнула вперед и впечаталась в

цветную футболку, вернее в того, на ком была надета эта

цветная футболка.